​А в городе том сад

​А в городе том сад

Своеобразие духа театрального Ульяновска во многом обусловлено тем, что здесь жил и работал великий артист, выдающийся педагог Борис Александров. Он три десятка лет руководил театральной студией, сформировав целые поколения артистов.

День рождения Александрова, 31 октября, еще при его жизни стал театральным праздником: студийцы готовили к этой дате капустники и спектакли. Традиция превратилась в фестиваль «Александровский сад», который проводит независимый театр «Enfant terrible» уже в десятый раз. Вначале проводил на свои деньги, но год от года помогают и власти: в этом году театр получил от области солидный грант на проведение фестиваля. Отличный пример для регионов.

В программу вошли тринадцать спектаклей: Москва и Питер, Борисоглебск и Пермь, Пенза — и, конечно, Ульяновск. Формат фестиваля-«сада» подразумевает участие как профессионалов, так и любителей, недавно ступивших на подмостки. И порой спектакли театральных студий оказываются не менее интересными, чем работы «зубров».

Например, «Оскара и Розовую Даму» Шмитта показал детский театр «Утро» из Пензы (руководитель — Светлана Орешкина). Оскара, неизлечимо больного мальчика десяти лет, играет тринадцатилетняя Ксения Кафтулина. Улыбчивый круглолицый ребенок в светлой пижаме и вязаной шапке держится с подкупающей простотой, передавая и бесстрашие героя, и его беззаботность. Оскар запускает самолетики, играет в шахматы конфетами, кружит по комнате. Все эти активные действия — проявления неугомонной юной души, ведь герою уже трудно ходить, как становится ясно из сцены с часовней. Вертикальной осью сценографии становится стремянка, которую седлает Оскар, обращаясь к высшему началу. Получилась лаконичная, избегающая сентиментальности и надрыва история о принятии смерти и об обретении Бога.

«Оскар и Розовая Дама». Детский театр «Утро» (Пенза). Фото — архив театра.

Александров ценил моноспектакли, говорил о них как о сложнейшем виде искусства. На камерном фестивале моноработ было немало. И о некоторых хочется написать.

Московский независимый театр «Большая Медведица» (худрук — Валерия Приходченко) выступил с двумя работами. Обе — интересные, хотя и совсем разные.

«Родимое пятно»: режиссер Валерия Приходченко, актриса Людмила Калентьева. Из непростого текста Николая Коляды выковалась страшная и страстная история о пестовании травмы; о том, как невозможно жить, когда оборваны социальные связи — родства, дружбы, соседства. Ничего не осталось у главной героини, Юлии, — только мягкие игрушки, которым она бесконечно мстит за испорченную жизнь, и мечты о звездных ролях. Удивительная актриса Людмила Калентьева: она точно выдерживает заданный жанр трагической клоунады, наполняет роль силой и болью, не боится пауз и самоотверженно, как каждый из нас в юности, проживает долгие музыкальные номера: «I’m slightly maaaad».

И — моноспектакль Валерии Приходченко «Розовое платье с зеленым пояском». Пьеса Натальи Мошиной гуманистически реабилитирует Наташу из «Трех сестер». Драматург выводит героиню из плоскости литературной реальности, вкладывая в ее уста колкости о Чехове, и показывает ее непростую жизнь после революции. Образ Наташи, символ пошлости и мещанства, приобретает психологический объем, становится воплощением той простой и сильной России, что сумела выжить. Валерия Приходченко играет сдержанно, без всякой аффектации; но эти негромкие интонации, эти сверкающие глаза, эти неспокойные руки фокусируют внимание зала в одной точке. И оправдание Наташи, которая жила настоящей полнокровной жизнью, любила и рожала детей, — происходит как будто помимо воли. Тем более что эта самая мещанка теперь — уборщица в театре: в финале героиня долго, долго моет сцену.

«Розовое платье с зеленым пояском». Московский независимый театр «Большая Медведица». Фото — архив театра.

Были в программе и «литературные» моноспектакли-читки. Артем Серов из московского театра «Театральный особняк» показал живой, динамичный моноспектакль по поэзии Давида Самойлова, выстроив сюжеты от рождения до смерти и завершив антично-экзистенциальной поэмой «Цыгановы». Финальные слова поэмы так созвучны современности, которая от всей души ищет радости в потреблении — и не может ее найти.

Валерий Медведев из Борисоглебского драматического театра выбрал для своего спектакля четыре не слишком известных рассказа Чехова под общим названием «Венец мироздания, позвольте Вас по морде…». Чехов звучит на диво актуально — что в язвительной антиклерикальной новелле «Грешник из Толедо», что в сатирическом «Разговоре человека с собакой». А первый текст, «Актерская гибель», — безмерно грустный конспект той призрачной жизни, которой живет человек театра.

Камерная постановка пермского театра «Век жизни» по пьесе Коляды «Носферату» тоже оказалась почти моноспектаклем. Две артистки-«вороны» обрамляют действие пластически, создавая атмосферу готической клоунады. Но торный путь спектакля прокладывает Ирина Молянова, в исполнении которой полусумасшедшая старуха Амалия Носферату становится воплощением самой Руси с ее старыми мифами. То в платке, то в диковатых черных локонах, то простоволосая, героиня распахивает душу, выбрасывает вещи из сундука, со словами: «Все забирайте!» И становится ясно, что не старые вещи она отдает облдрамтеатру, а всю жизнь свою отдала.

«Человек из Подольска». Театр «Enfant ­terrible». Фото — архив театра.

Одной из самых интересных и сложных постановок фестиваля стал спектакль хозяев, театра «Enfant ­terrible»: «Человек из Подольска» Дмитрия Данилова. Эта пьеса о странном допросе, искусно подвешенная автором в безоценочном пространстве, в постановке склоняется либо к осуждению насилия над личностью, либо к оправданию этого насилия образовательными целями. «Enfant terrible» выбрал непопулярный, второй вариант. Впрочем, сам Дмитрий Данилов на встрече со зрителями сказал, что у ульяновского театра вышла одна из лучших постановок пьесы.

Режиссер и художник спектакля, Дмитрий Аксенов, становится на путь Булгакова, оправдывая добродетельное принуждение. Кастанеда для русской глубинки — с дубинкой. Менты причиняют добро и наносят пользу, ну что твои архангелы: недаром у второго полицейского (Ярослав Щедров) к форме вечно прилипают перья, а соблазнительно прекрасная Марина (Анна Дулебова) в финале укрыта покрывалом — как Дева Мария.

Мир полицейского участка брезжит на грани реальности и сна: витой провод стационарного телефона ведет в карман, перо окунают в горящую лампочку, а человек из Мытищ (Илья Зызин) — страшное обезьянообразное существо. Кажется, что все происходит в воспаленном мозгу Коли, человека из Подольска: то ли сон, то ли бред, то ли страшный суд.

Джедаем в первом поколении быть нелегко. Борис Абашин играет первого полицейского как раздраженного учителя: он ведет к просвещению, но неофит Коля просвещения не хочет, — значит, можно и дубинкой по столу! И сам Коля (Александр Лемехов) так жалок с самого начала, что и зрителю хочется «обработать» его. Эта униженность героя с самого начала несколько мешает равновесию в оценке ситуации, сразу роняя топор вины на голову Коли. В человеке из Подольска, с его хронической усталостью, режиссер воплощает свои опасения: сегодня ты не любишь свой город, а завтра сопьешься и станешь маргиналом.

В финале, после задорных «Ай лёлэ-лёлэ-лёлэ», Коля остается один; он растерян. Но вот он открывает сейф и находит там живой цветок, и поливает его. Каждый взращивает свой сад — созвучно названию фестиваля.

Жаль, что в фестивале, посвященном памяти Александрова, не участвовали в этот раз другие театры города: ни со своими спектаклями, ни даже как площадки (из Ульяновска, кроме хозяев, были только студии). А фестиваль растет, хотя и сохраняет свой камерный формат. Здесь случаются настоящие открытия. И здорово было бы, если бы следующий «Александровский сад» смог объединить театры Ульяновска в память об учителе.