​ Бери шинель, пошли домой!

​ Бери шинель, пошли домой!

В пьесе Алексея Куралеха нет фантасмагорического кафкианства «Ада и мира» Марюса Ивашкявичюса, нет и документальной неподцензурной остроты «Плохих дорог» Натальи Ворожбит, и эти пьесы о войне на востоке Украины никогда не будут поставлены в России. А пьесу Куралеха ставят. Потому что она очевидно отвечает своему названию, она сама по себе — перемирие: не радикальная, она дает разброс точек зрения, в ней нет идеологического центра (центр заменен упоминанием вечной Трои и укреплен тысячелетним «культурным слоем» и историей человеческих войн). В ней нет политического отчаяния, нет тупой безнадеги, как в спектакле Анатолия Праудина «Донецк. 2-я площадка», нет даже мата. А драматическое действие есть. И есть характеры, судьбы и знание «карты местности», поскольку драматург сам — из Донецка.

«Перемирие» названо «притчей», это история про недельное затишье, когда двух представителей с каждой воюющей стороны посылают починить дом, стоящий на границе огня. Пьеса открыто несет в себе понятные всем реминисценции.

Фото — П. Бурыкин.

Хозяйку дома зовут Мария, она беременна. Есть ли вопросы к сюжету, где Женщина должна родить миру нового человека, причем в полуразрушенном жилище, без мужа (он погиб), рядом с животными (телится корова, а это, считай, евангельский бык у яслей Христа)?

Новый Завет соседствует с Ветхим: одного из солдат, художника, еще в мирной жизни прозвали Ноем — и он здесь как раз гуманистично-спасителен по отношению к каждой из четырех «тварей по паре».

Христианской мифологией автор не ограничивается, герои все время поминают еще и древнегреческие реалии: шофер Шумахер знает Трою по фильму с «пиндосом» Брэдом Питом, парень из Донецка Че Гевара, воюющий на стороне Киева,— по праву историка, а озлобленный, очумевший еще в Чечне, а ранений в Украине наемник Ахилл — неслучайно Ахилл, вечный воин, для которого война не может закончиться со времен Трои, да он без нее уже и не может жить...

С. Шоколов (Ной), Н. Ионова (Мария). Фото — П. Бурыкин.

«Перемирие» ставят. Осенью вышел спектакль в новосибирском «Красном факеле , но на самом деле Юлия Ауг, выпустившая премьеру вот только что в театре На Литейном, была первой: еще летом на режиссерской лаборатории Театра Наций в Иваногороде и Нарве (она называлась «Граница») Ауг сделала эскиз спектакля и показала его сперва «на пленере», в Иваногородской крепости (спектакль, если что, вполне может идти в ландшафтных условиях, что так популярны в Эстонии), а затем и на закрытой площадке. «Киношный» опыт «игры на траве» сразу дал подлинность и достоверность актерским работам, а к моменту премьеры крепкий мужской ансамбль отличных актеров театра «На Литейном» еще больше спаялся в партнерское братство, о котором могут только мечтать персонажи – все родом с Восточной Украины, но разделенные войной. Виталий Гудков (Че Гевара), Сергей Колос (Шумахер), Сергей Шоколов (Ной), Михаил Лучко (Ахилл) — это такая маскулинная бригада, с точными пасами, реакциями — то, что называется ансамблем. Давно не видела артистов «Литейного» в такой форме. Достоверный, яркий, идущий от конкретного знания местности, людей и их судеб языковой и драматический пласт «Перемирия» дает возможность играть характеры, отношения. Этим и держится напряжение. Герои сближаются — и снова становятся врагами, войну внутри себя им не изжить, а хочется. Спектакль оставляет открытым финал: четверо мужиков просто заходят в дом к Марии, куда их не пускали, но предварительно снимают с себя камуфляж. Образ ясен.

О войне в Украине говорить надо. Наверное — радикальнее. А может быть, наоборот, внушая нашим «крымнашистам», что есть как минимум «две правды, папаша». Может быть, и той остроты, что есть в спектакле, довольно: зрители на моих глазах делились на лагеря. И я сейчас не о режиссерском приеме, когда всех пришедших на спектакль расфасовывают на две группы и рассаживают по обе стороны помоста, где идет действие. Поляризация возникает спонтанно, поскольку «Крымнаш» давно поделил всех со всеми на враждующие группы. Но все, по слову одного из героев, сидят на трибунах и смотрят договорной матч… Спасибо, что эта мысль звучит. И что в спектакле нет вранья. Театр такое искусство: если не врет актер — то все становится правдой.