День открытых дверей

День открытых дверей

«Университет птиц» — третий проект Театра взаимных действий: группы художников (Шифра Каждан, Алексей Лобанов, Александра Мун, Ксения Перетрухина), выпускающих спектакли-инсталляции без участия и главенствующей роли режиссера. Как выясняется, приближение к горизонтальной структуре работы, к модели коллективного сочинительства и стройность художественного результата вполне совместимы. И к тому же такая ситуация провоцирует внимательно организованную многоголосицу, органичное поле для впечатлений, ассоциаций и мыслей, а не довлеющее эго-высказывание.

Как говорят сами авторы проекта, идея сделать такой спектакль родилась из практики бердвотчинга (birdwatching) — наблюдения за птицами, которое приобрело особенную популярность в ситуации карантина и самоизоляции. Очевидное побочное явление эпидемии — люди стали внимательнее всматриваться в окружающее, в то, что привыкли не замечать. Ритмы жизни вынужденно спали, внимание стало работать по-другому. Самое интересное сейчас — читать экологов, биологов и всех, кто занимается естественной средой: снижение человеческой, производственной, потребительской активности приводит к изменениям во взаимоотношениях животных с городскими пространствами, с местами обитания людей, с цивилизацией. Наступило время, когда античное «человек — мера всех вещей» слишком наглядно не актуально, а мысль о том, что природа мстит людям за бездумное хищное своеволие, пусть и не научна, но в экзистенциальном отношении вполне логична. В любом случае соотношение сил меняется, и маятник качнулся куда-то в другую сторону.

Романтическая идея спектакля — дать место птицам, дать голос и пространство, создать птичий мир, в котором мы чувствуем себя экскурсантами, гостями. Как будто какая-то параллельная цивилизация, живущая по своим законам, со своими культурой и языком, которой, по сути, до нас и дела нет (лишь бы не мешали, не разрушали, не убивали), открыла нам дверь и в принципе не против, если мы найдем здесь убежище в тот момент, когда в нашем человеческом мире все пошло совсем наперекосяк.

Фото — Яна Горбачева.

Пространство спектакля состоит из нескольких залов и галереи. Первая комната — погружение в звуковую среду: здесь записи всевозможного птичьего щебетания, преобразованные и смоделированные электронными музыкальными технологиями (композитор спектакля — Алексей Наджаров), перемешаны с отрывками из радиоспектаклей и аудиокниг. Звучат отрывки стихов и прозы на птичью тематику, узнаются Хармс с его веселыми чижами и «Синяя птица». Самые великие, наверное, подозревали, что птичий мир — особенный и отдельный, скорее всего, гораздо изящнее и церемоннее, чем наш. Но в целом ты слышишь самоуверенные голоса людей-колониалистов, равняющих, пересобирающих любую культуру под себя. Эти голоса наполняют гулкое кирпичное пространство, а чтобы услышать птицу, нужно прислушаться, может быть, приподняться на цыпочках, приблизить ухо к одному из деревянных скворечников, висящих на разной высоте. «Университет птиц» потому и университет: он предлагает обострить, улучшить то, что так развито у птицы, а у человека не очень, — слух, внимание к мелким деталям, быстроту реакции на даже незначительные изменения в ландшафте.

В электронное звучание вторгается живой звук — негромкий свист фигуры в черном, проводника в строгую галерею, пространство сакральное, где на стенах, в настоящих, где-то собранных, старинных деревянных оконных наличниках — птичьи «житийные иконы», память о птичьих «великомучениках»: видах, уничтоженных человеком. Это священная и трагическая история для птиц, а для нас — вид из окна. Маленькие рукописные квадратики, на которых, например, люди с пиками наступают на большую красивую птицу или богато одетые щеголи вставляют перья в свои шляпы и шляпки. Смеющаяся сова, маврикийский дронт, стеллеров баклан, вересковый тетерев, разноклювая гуйя…

Может быть, самый уникальный момент музыкального, звукового спектакля — урок птичьего языка. Вернее, мастер-класс, так как он не только информативен (слайды рассказывают о видах птичьих сигналов — призыв, ухаживание, просьба о помощи и так далее, а истории, наклеенные на партах, — о взаимоотношениях человеческого и птичьего миров), но и, в первую очередь, перформативен. Певица Ольга Власова, один из наших проводников в мир птиц, воспроизводит необозримую палитру птичьих звуков — тревожные крики чаек, нежное голубиное воркование, совиное гуканье и многое другое, — демонстрируя удивительные возможности человеческого голоса, его нечеловеческий ресурс при внимательном вслушивании и наблюдении. Это самый хрупкий, самый волнующий момент спектакля, и каждый раз он будет каким-то другим в своем сегодняшнем звучании. Голос, уже не человеческий и не птичий, а где-то между, рифмуется со звуками пианино (Наталья Соколовская), эмоционально вторящими интонации певицы, усиливающими ее. Здесь как будто стирается грань между культурой и природой, здесь сшиваются драматические разделенные, разорванные в нашем прогрессивном мире вещи. Звуки птиц мы привыкли воспринимать или механически, фоново, или эстетически, но не как информацию, не как эмоцию. Здесь же явлена вся палитра — нежность, забота, заинтересованность, тревога, отчаяние, угроза. Фактически это попытка вернуть языку птичьего мира неотъемлемые функции, в первую очередь коммуникативную, которую мы в привычной жизни не воспринимаем, не пытаемся расшифровать.

Фото — Яна Горбачева.

Столкновение человеческого мира с птичьим — контрапункт спектакля, лейтмотив, находящий разные проявления. Например, культурная апроприация, когда птица — лишь метафора, выражение какого-то человеческого закона или наблюдения. Или политический нигилизм, колониализм, находящий высшее свое воплощение в геноциде, как в случае с воробьями и Культурной революцией в Китае. В спектакле эти грани сближаются. Здесь явлена квинтэссенция парадоксального, противоречивого отношения человека к птице — красивые оперные дуэты на тексты пословиц и фразеологизмов, как известных, так и диковинных, старинных (автор дуэтов — Алексей Сюмак), прерываются агрессивной, пугающей звуковой инсталляцией с использованием соответствующих атрибутов — клеток, молотилок, мисок. Кульминацией звукового приключения в спектакле становится щебетание настоящего воробья. В этой медитативной паузе, когда замедляются время и действие, есть возможность наблюдать — спектакль возвращает нас к теме внимания: слушайте и смотрите, какой он красивый, удивительно пестрый, разнообразный. Серый комочек, который вы привыкли ассоциировать с воробьем, — лишь следствие дефекта вашей бедной фантазии, а он-то на самом деле вот такой, невероятный.

Присутствие человека вымывается из спектакля — мы все меньше люди и все больше птицы, не просто наблюдатели, но и новые поселенцы этого мира, не захватчики, но ученики. Можно примерить крылья, а можно просто слушать, как пропадают слова, фразы из песни Мессиана, как нарастают звуки — язык, гораздо более тонкий, точный, способный передать нюансы и оттенки, недоступные человеческой речи. И катарсис спектакля — именно в этой возможности раствориться в среде, быть созерцателем, освободиться от необходимости действовать, говорить, интерпретировать. И в этом, может быть, и есть конструктивное предложение эко-спектакля: модель новых взаимоотношений человека с природой как способ выживания (и развития) человечества как вида.