Город, которого нет

Город, которого нет

Последняя рецензия из обзора проектов фестиваля «Точка доступа»

Мой дом находился на берегу реки. Летом я просыпалась от звенящей тишины, а засыпала под стрекот сверчков. Мост через реку вел к роднику, куда мы ходили за чистой водой. Ритмы большого города сливались с ритмами природы. Это мой город, которого уже нет. Я вернулась в него в необычной роли архитектора, воссоздающего и меняющего ландшафт собственной жизни.

Возвращение стало возможным во время виртуального путешествия, разработанного создателями спектакля «Бумажный город» (Элина Куликова в сотрудничестве с Нарвским музеем по заказу фестиваля «Точка доступа» и театрального центра «Vaba Lava»). Шесть участников-незнакомцев в сопровождении гида-проводника отправляются в несуществующий город, чтобы, пережив чувство утраты, оказавшись наедине с собой в пространстве памяти и воображения, преодолеть отчуждение, страх, боль и стать созидателями нового мира. Целостного, гармоничного, счастливого? Зависит от каждого путешественника.

Фото - скриншот спектакля

Город, которого нет, — это довоенная Нарва, реконструированная Федором Шанцыным. В течение двадцати лет по сохраненным документам, фотографиям, свидетельствам очевидцев он создавал из бумаги макет разрушенного войной города. Реконструкция старой Нарвы стала способом восстановить «потерянный рай», «оживить» то, что было беспощадно и несправедливо уничтожено временем, вернуть утраченную память, а вместе с ней жизнь. Город, которого нет, — это пространство, существующее в воспоминаниях или в воображении тех, кто, путешествуя по старой Нарве, начинает конструировать собственный город.

Статичный объект в экспозиционном пространстве (макет Нарвы, созданный Шанцыным) становится своего рода театральной сценой, на которой играют, сами того не подозревая, путешествующие зрители. Эффект присутствия в нереальном городе создается средствами кинематографа: раскадровка, монтажные переходы, наплыв камеры, размывание фона, чередование планов, замедленная или ускоренная съемка делают изображение подвижным, динамичным. Город открывается с разных ракурсов. Сначала дается панорамный обзор: Нарва «с высоты птичьего полета». Взгляд стороннего наблюдателя постепенно сменяется оптикой пешехода (позиция «внутри города»). Мы гуляем по узким улицам, заглядываем в окна домов, любуемся красотой церквей. Смущает одно: город словно застыл в своем идеальном облике, он кажется пустынным. Это ощущение поддерживается приглушенной фоновой музыкой, усиливающей камерную атмосферу. Возникает смешанное чувство: ты один в этом пространстве, но то, что ты не видишь окружающих, не значит, что их рядом нет. Город звучит: мы слышим приятный голос гида-рассказчика, выстраивающего диалог с путешественниками, приглашающего каждого к разговору о сокровенном, мы слышим друг друга, когда делимся воспоминаниями и мечтами. Иногда рождаются паузы, во время которых на экране появляются тексты-цитаты жителей Нарвы. Молчание очевидцев страшных событий войны, уничтожения города выражает боль, которую невозможно забыть и о которой сложно говорить. Эту историю мы читаем и переживаем вместе. Так пустота пространства наполняется нашими чувствами, безжизненная бумажная конструкция оживает, словно возрождается душа города, которого уже нет. И в этом преображении участвуют все, кто находится в нем здесь и сейчас.

Фото - скриншот спектакля

Финальная сцена возвращает нас в пространство театра: мы внезапно оказываемся в экспозиционном зале, где размещается макет старой Нарвы, черная стена кажется театральным задником, превращающим бумажный город в сцену. Создается эффект остранения (позиция «вне города»). Именно в этот момент вводится фигура мастера, создавшего архитектурную утопию, которая напоминает о страшном историческом опыте XX века. Мы слышим голос Федора Шанцына, объясняющего замысел своего творения: противостоять разрушительному времени, сохранить подлинную историю города, преодолеть страх забвения.

«Бумажный город» — спектакль, ставший лирической импрессией, философским откровением. Герметичное пространство бумажного города Нарвы расширяется. Введение фигуры рефлексирующего рассказчика, пробуждающего творческую активность, память, воображение зрителей, позволяет смоделировать город-миф, город-мечту, придать ему характер одновременно универсального и личного пространства. Неторопливо проговаривая текст, выдерживая доверительную интонацию, рассказчик-проводник задает особый модус восприятия визуальной истории: видимый город, пустой и холодный, перестает быть чужим, утрачивает реальные очертания, вырываясь из исторического, политического контекста. Это «земля обетованная», место, по которому тоскует каждый, как по утраченному раю. Совершенно точно: для зрителя, мечтателя-путешественника, очарованного странника, он становится пространством сотворения жизни. И вопрос «Кто является архитектором нашего прошлого, настоящего, будущего?» приобретает более оптимистичное звучание.

Фото - скриншот спектакля