Красноярская театральная весна. Часть 2.

Красноярская театральная весна. Часть 2.

Великая каменная матерь, Улуг Хуртуях Тас, мать матерей, что носит во чреве своем мироздание, смотрела на нас каменными очами и припевала потемневшим от многовековых подношений каменным ртом беззвучное «Ооо». Так уж было положено судьбой, что Улуг Хуртуях Тас и три бродячих критика, отправившихся в зимний месяц январь торопить «Красноярскую театральную весну», встретились 17 января посреди хакасской степи.

Но я забегаю вперед, ведь первая часть моего путевого дневника, которую можно прочитать здесь, едва добралась до 11-го числа. Поехали дальше, и к финалу этого опуса мы обязательно окажемся в стеклянной юрте напротив древнего менгира.

12.01.2020

Температура воздуха –14 — –16 градусов

В 10.30 по красноярскому времени и в 6.30 по московскому (оно все еще кажется более актуальным) трио критиков (я, Глеб Ситковский и Владимир Спешков) снова выдвигается от гостиницы в ЗАТО Железногорск. Паспорт, пропуск — всегда с собой. Преодолеваем КПП и смотрим вместе с железногорскими малышами нежный бэйби-спектакль «Ночь» режиссера Григория Лайко, разговариваем с труппой о трех увиденных здесь постановках и опять грузимся в микроавтобус до Красноярска. Там нас ждут другие «куклы», красноярские.

Когда приезжаешь в театр регулярно, через год, через два, думаешь, что примерно знаешь, чего ждать. Но Красноярский театр кукол стал удивлять с первого же спектакля, «Егоркиной былины» Руслана Кудашова. Если уже привык к хронометражу петербургских спектаклей режиссера по стихам Башлачева, Высоцкого или Бродского, то к такому получасовому спектаклю-песне точно окажешься не готов. Но, главное, в «Егоркиной былине» не узнать и актеров: так нежно, негромко существуют они в пространстве спектакля, и работая с куклой, и в живом плане. Следа не осталось от «громкого театра», с которым приходилось сталкиваться здесь раньше. То, что со стороны мне кажется удивительным превращением, на самом деле, конечно, результат работы, которую вот уже несколько лет ведет директор театра Татьяна Попова, приглашая на постановки таких режиссеров, как Анна Иванова-Брашинская, Александр Янушкевич, Руслан Кудашов, Евгений Ибрагимов (который недавно стал главным режиссером театра), устраивая тренинги, лаборатории и фестивали.

Красноярский театр кукол

13.01.2020

Температура воздуха –12 — –17 градусов

Стыдно, день до вечернего спектакля весь потрачен на сон. А вечер мы опять проводим в красноярских «куклах». Смотрим спектакль режиссера Юлии Каландаришвили «Я — кулак, Я — А-Н-Н-А». И снова артисты театра оказываются чуткими рассказчиками вверенной им истории об Анне, неслышащем ребенке, попавшем в жестокий мир слышащих.

Наше умное расписание предлагает нам запомнить свои впечатления и сделать паузу в знакомстве со спектаклями Театра кукол. Где-то там впереди будет еще один спектакль театра и обсуждение с труппой, а сегодня мы собираем чемоданы, чтобы уже завтра в 8.00 выехать в город Ачинск.

14.01.2020

Температура воздуха –13 — –15 градусов

Полезное для кочевого критика умение — спать где придется, в том числе в любых транспортных средствах. И так как это умение мне присуще, два часа дороги до Ачинска пролетают незаметно. Вот мы и на месте — возле нашей гостиницы «Новая крепость», что находится в одном здании с религиозной общиной «Новая церковь Воскресшего Христа Спасителя». Бросили чемоданы, и в театр — на двенадцатичасовую «Русскую народную почту» Ильи Ротенберга по пьесе Олега Богаева. Уже на входе в театр, взявшись за ручку двери, я понимаю: что-то не так. Эта ручка и вся остальная дверь, да и фасад здания, будто бы ведут не в знакомые интерьеры Ачинского театра, где все потрепанное, зеленое-облупившееся, а как минимум в Александринский театр — только капельдинеров в белых перчатках и не хватает.

Проходим внутрь, и действительно: внутри и снаружи театральное здание совершенно преобразилось, а вместе с ним преобразилась атмосфера в театре. И посреди города, который у критиков еще какие-то 2-3 года назад числился среди не театральных, появился этакий остров благополучия. Пожалуй, эти чудеса — заслуга еще одного отличного театрального директора, Елены Паньковой. При ней полуживой театр, о котором в театральном мире ходили пугающие байки, буквально переродился. Недавно сюда пришел худруком режиссер Артем Терехин, а это значит, что театр будет меняться и дальше.

Вечером мы смотрели на большой сцене театра премьеру «Онегин Ж.» Тимура Шарафутдинова, в котором ачинская труппа осваивала и пушкинский стих, и современный театральный язык ученика Виктора Рыжакова.

Ачинский театр после ремонта

15.01.2020

Температура воздуха –12 — –14 градусов

Еще один день в Ачинске. Утром мюзикл «Маугли и Лия. История любви» режиссера Дмитрия Нуянзина на большой сцене, вечером «Ловушка для птиц» Ивана Миневцева по пьесе Константина Стешика — на камерной. Удивительные виражи и контрасты. Утром — настоящий «Болливуд» посреди сибирской зимы, вечером — этакое линчевское кабаре.

Обсуждение на труппу сопровождается аплодисментами. Хлопают не нам, а своим коллегам, особенно «рванувшим» в этом сезоне. И это тоже какая-то новая традиция в Ачинском театре.

16.01.2020

Температура воздуха –13 — –14 градусов

Закончились два ачинских дня. И нужно снова отправляться в путь. Нас ждут шесть часов на микроавтобусе «Ford Transit» по дорогам республики Хакасия. На эти шесть часов план был такой: сон, обед в придорожном кафе, потом немного посмотреть в окно на безлюдные степи, горы, пасущихся лошадей и коров и снова уснуть, уже до самого Минусинска. Минусинск — особенный город. Здесь, например, свой особенный микроклимат Минусинской котловины, такой, что вызревают вкуснейшие помидоры, абрикосы, арбузы. А находится он на самой южной границе края, в получасе езды от столицы Хакасии, Абакана.

Приехав в Минусинск (вовсе не такой летний и теплый, как нам намечталось), заселяемся в гостиницу «Минусинск» в здании бывшей макаронной фабрики. Опять только бросаем вещи и бежим на спектакль главного режиссера театра Алексея Песегова «В день свадьбы». Парадная часть Минусинского театра в лесах, рядом со служебным входом — внушительных размеров котлован, из которого торчат толстые металлические сваи. Минусинский театр, кажется, немного замер в ожидании большой реконструкции. И хорошо бы она скорее случилась.

Стройка Минусинского театра

Вечером после спектакля Глеб говорит, что завлит Русского театра Абакана Мария Бекк предлагает завтра между спектаклями съездить к хакасскому шаману. Что за шаман такой, неизвестно, но что тут думать, конечно, мы поедем.

17.01.2020

Температура воздуха –12 — –14 градусов

Утром в 10.30 смотрим вместе с минусинскими детьми пеструю и шумную сказку, гуляем по центру среди обязательных ледяных горок, пьем чай в кафе «У Романа», все в ожидании и предвкушении шамана. За нами приезжает большая абаканская делегация. И опять мы едем, вместе с Марией Бекк, Эдуардом Шаховым, новым главным режиссером «Русской драмы» Хакасии, Валентиной Лебедевой, заведующей в Минкульте Хакасии современным искусством, главным художником Минусинской драмы Светланой Песеговой и с экскурсоводом из Абаканского краеведческого музея. Экскурсовод рассказывает историю города Минусинска и древнюю историю Хакасии, потом речь заходит о хакасской мифологии, а мы все едем и едем мимо степей и холмов, мимо курганов и святилищ. И вот автобус останавливается перед неброской изгородью, на которой написано «Улуг Хуртуях Тас».

А за ней нас уже встречают хакасские женщины в национальных одеждах, предлагают айран и маленькие светло-коричневые кругляки, то есть особый хакасский продукт талкан. Ошарашенные, мы преломляем талкан и делаем по глотку айрана. Тут же нашу делегацию передают экскурсоводу, который ведет всех к необычной стеклянной юрте. Посреди юрты воткнута в землю вытянутая каменная глыбина на тонкой ножке. Глыбина эта принадлежит Окунёвской культуре, а это значит, что ей как минимум четыре тысячи лет. И вот экскурсовод говорит что-то о материале, форме и происхождении этого странного камня, а я вдруг замечаю, что у камня есть лицо. Древняя каменная матерь, создатель которой имел в распоряжении только каменные орудия, стоит здесь как живая, округлив глаза и рот в немом крике. А вокруг нее водят хороводы, строят павильоны, устраивают свадьбы, хакасские женщины просят у нее детей, мужчины — светлого разума, а русские люди просят всего, что им вздумается, потому что по природе своей верят в любые чудеса и во всех богов разом. Я же верю, что этому выразительному камню четыре тысячи лет и что смотреть на него можно бесконечно.

Когда экскурсия заканчивается, и мы выходим из павильона, оказывается, что экскурсовод и есть тот самый знаменитый хакасский шаман, а зовут его Леонид Гарбатов. Теперь у нас есть разрешение на короткую аудиенцию, и мы по очереди отправляемся к нему в юрту. «Все бежишь, все летишь, всегда в дороге!...», — начинает с порога шаман. А дальше я помню только убедительное: «Иди, иди, все у тебя будет хорошо». И я почему-то верю, что будет хорошо, и иду себе, иду…