Моя комната в моей голове

Моя комната в моей голове

Если представить себе человека с психическими нарушениями, каким он будет: агрессивным, буйным, опасным? Вряд ли возникнут другие ассоциации, ведь в нашем обществе принято демонизировать тех, кого мы не можем понять и намеренно исключаем из своего поля зрения. Таля Горева и Камила Генералова (арт-группа KREATORZ) решили показать, что часто люди с ментальными особенностями мало чем отличаются от условно нормативных. В тюменском театральном центре «Космос» художницы сделали спектакль-вербатим «Моя комната», в котором звучат истории героев с разными диагнозами. Они рассказывают, что с ними произошло, что стало причиной нарушений, как они чувствовали себя в острой фазе, что помогло им справиться, и как они живут сейчас. За время спектакля авторы этих историй становятся хорошими знакомыми людьми, к ним подключаешься, им сочувствуешь, а самое главное, — их понимаешь.

«Моя комната» — это спектакль, в котором одномоментно может участвовать только один зритель, и он, действительно, оказывается в комнате. Она воспринимается и как личное пространство героев, где каждый из них чувствует себя в безопасности, и как воплощение внутреннего мира человека со его фантазиями, страхами и желаниями. Зритель здесь может свободно перемещаться и исследовать территорию, пока звучат записанные истории или после того, как голоса, наполняющие комнату, умолкнут (для этого специально отводится время). Он может выбрать, где ему комфортно слушать: в кресле, на кровати или на полу, может изучить содержимое шкафа и ящиков стола, может полистать книги и прочитать записки, оставленные в разных местах. Авторы спектакля говорят, что в «Моей комнате» собраны предметы, которые, и правда, есть в комнатах рассказчиков, поэтому кажется, что это не сконструированное, а реально существующее пространство, и, изучив его, можно что-то узнать о тех, кому эти вещи принадлежат.

Фото — М. Кожина.

Комната объединяет в себе вещи разных людей и приглашает зрителя стать ее частью. Обычно, когда я попадаю в новое место — прихожу в гости к знакомым и приятелям, то внимательно изучаю, какие книги стоят в шкафу или на книжных полках, — это позволяет понять, в чем мы совпадаем, а что мне совсем не близко. В пространстве спектакля я нашла номера журналов «Театр» и «Петербургского театрального журнала», книгу Стивена Кинга и альбом с работами художника Геннадия Райшева. В какой-то момент мне стало казаться, что это комната не просто близкого мне человека, — она могла бы быть моей. Во всяком случае, мне предстояло ее присвоить: я заметила, что на кровати, стоящей около стены, отогнуто одеяло и лежит только один носок, второй был на полу. Возникло ощущение, что человек, живущий в комнате, быстро собрался и куда-то ушел, и теперь мне нужно обжить это пространство.

Первое, что я сделала (случилось это, скорее, бессознательно), — разложила вокруг себя свои вещи: толстовку повесила на спинку кресла, телефон положила на подоконник. Потом потребовалось время, чтобы понять, где мне удобнее находиться. Я испробовала все варианты, но самым комфортным было — лежать на кровати. Мне кажется, что кровать максимально интегрировала меня в пространство спектакля. Когда я сидела в кресле или на полу, то как будто наблюдала за происходящим со стороны, а из кровати окончательно присвоила себе комнату и присоединилась к говорящим. Можно сказать, что она стала местом уединения, и я вдруг почувствовала себя одинокой, уязвимой и неспособной ни на что, кроме как, — смотреть в одну точку.

Фото — М. Кожина.

Когда звучали истории (комната — это еще и некая капсула, в которой, как в голове, звучат разные голоса), на стену около кровати проецировались движущиеся абстракции или виды природы. Настроение в этих картинах менялось волнообразно — сначала умиротворение, потом буря, потом снова штиль и спокойствие, и так далее. Но и в моменты, когда можно было расслабиться, раствориться в словах, сделать это было сложно. Пока на экране колыхались тени от деревьев или на берег накатывала морская волна, настольные лампы, расставленные в комнате, мигали красным светом — тревожность постоянно была рядом, не давала о себе забыть.

В историях героев меня удивило, что они очень хорошо понимают, что привело к ментальным нарушениям. Кто-то из них пережил потерю близкого человека (отца или матери), у кого-то были сложные отношения в семье (взрослые не могли позаботиться о ребенке), кто-то столкнулся с проблемами социализации. Вероятно, путь принятия того, что психика может быть очень подвижной и радикально реагировать на стрессы, был долгим и непростым. Почти все говорили, что остались без поддержки, когда произошел срыв. Показательна история девушки, которую мать от бессилия и непонимания, что делать, отправила в психиатрическую лечебницу после того, как героиня отказалась принимать лекарства, потому что от них становилось хуже. В этом вынужденном одиночестве им ничего не оставалось, кроме как досконально изучить свои проявления в критические моменты, чтобы научиться с ними жить. В спектакле герои говорили об этом как о прошлом, уже пережитом, опыте или опыте, с которым они знают, как справляться, и в этом у них есть, чему поучиться.

Фото — М. Кожина.

«Моя комната» работает не только на то, чтобы доказать, что расстройства психики существуют, и легализовать в обществе людей с ментальными особенностями (кстати, герои спектакля — интересные, начитанные, творческие люди, с которыми, я уверена, было бы интересно разговаривать, о чем угодно). Для меня спектакль имел и терапевтический эффект. Мне кажется, что такие состояния, как тревожность, внутренний тремор, или, наоборот, апатия, нежелание что-либо делать, знакомы и понятны многим, особенно сейчас, когда привычная жизнь трещит по швам, и непонятно, что будет дальше, и будет ли. В финале спектакля было понятно, что в переживании разных состояний героям удалось найти выход, они говорили о религии, терапии, работе, общении с близкими. Мне это дало надежду на то, что человек может справиться со многим. Сейчас эта мысль очень своевременна, я бы даже сказала, необходима как никогда, потому что хоть немного успокаивает.