Настроение «Анжелюс»

Настроение «Анжелюс»

Перед выходом на «Золотую маску» я пью чай из кружки «Сказка о Пермской Земле» с рисунками Зины и Филиппа Суровых, привезенной в 2015-м из Пермской художественной галереи, зданию которой грозит вот-вот уже вернуться в лоно церкви и стать мифом для мира. На ней в белоснежном фарфоровом небе на должной социальной дистанции парят ангелы, избы, тотемные звери, люди, солнце, луна. На «Сцене на Сретенке» Театра имени Владимира Маяковского, где сегодня идет спектакль «Пермские боги», — ведра, прялки, лестницы, дубленые шкуры, тесто и скалка, мотыги, грядки, корзины, косы лука, вязание, мед, шаль и чай. Бегут минуты и времена года; время на мысли остается лишь по ночам, когда при свете свечи звучат Бродский, Тарковский, Пастернак, Петровых. Даже если вы не узнаете строки, вы узнаете мелодию, потому что это именно та мелодия русской души, которую вы заучивали на школьной скамье. С одного стереополюса им вторит голос, читающий кондовые советские отзывы из книги посетителей музея, с другого — голос, озвучивающий ответы современных людей на вопрос, кто такие пермские боги. Спойлер: лидирует версия «выдающиеся жители Перми».

Фото — архив театра.

Если отнять у героев речь и оставить лишь структурирующую немоту молитвы, а вербатим вынести в иную — текстовую или визуальную — плоскость, цельность спектакля, как всякого монументального произведения, ни на йоту не пострадает. Предметный театр отлично работает в связке с архаикой — ведь что такое архаика, как не бесконечно повторяющийся ритуал пейзанской жизни, от которого нам остались лишь предметы? Принцип предметного театра отлично описан у Хайнера Гёббельса, но спектакли по Гёббельсу крупно проигрывают волкостреловскому: слишком велика разница между постулатом «актер и предметы существуют автономно и равноправно» и его воплощением в виде «актер сам по себе, предметы сами по себе». Только в ритуале не бывает бессмысленных действий.

Часы справа, воссоединяющие цикличное сценическое время с линейным настоящим, напоминают, что в один час твоей жизни может уместиться чья-то целая, причем даже многих поколений. Действо на сцене более всего напоминает исконную форму музейной самодеятельности — живые картины. Единственное, что можно было бы добавить к сегодняшнему мистическому вечеру Покрова, — это номинацию на лучший предмет.