Первый Дальневосточный

Первый Дальневосточный

В начале сезона в Хабаровске прошел первый фестиваль театров Дальнего Востока, который, если все пойдет по плану, будет ежегодным и стационарным. А это значит, что у Дальневосточного федерального округа наконец появится свой большой театральный смотр с постоянной базой в Хабаровском ТЮЗе. Благодарить за это надо Евгения Миронова и команду Театра Наций, которые включили фестиваль в программу развития театров Дальнего Востока, а дальше вместе с руководством ТЮЗа разработали его концепцию и афишу.

Театры из Благовещенска, Владивостока, Комсомольска-на-Амуре, Магадана, Петропавловска-Камчатского, Уссурийска, Улан-Удэ, Южно-Сахалинска и Якутска собрались на «Первом Дальневосточном» не для наград и дипломов, а для профессионального диалога, и потому привезли не самые лучшие, «победительные», а самые, пожалуй, рискованные и современные свои постановки.

Открылся фестиваль спектаклем «Ричард III» Сергея Левицкого. Режиссер сочинил дикий кровавый гиньоль, политическую сатиру, но в центр ее, будто нечаянно, поставил романтического Ричарда. Кровавый тиран в исполнении Владимира Барташевича — это еще и обиженный мальчик, нелюбимый ребенок, мечтавший об игрушечной лошадке и ради обладания этим деревянным трофеем перевернувший мир. Тема эта звучит в начале и в конце спектакля и, к сожалению, плохо соединяется с пестрым и крикливым миром охранников и омоновцев, которыми управляет горбун и мечтатель Ричард. Но то, как зло выписан в спектакле полицейский мир, то, как точно разит объекты своей критики режиссерская рука, подкупает. Это горькая яростная сатира, на которую не многие сегодня отваживаются.

Сцена из спектакля «Ричард III». Реж. С. Левицкий

Владивостокский театр имени Горького показал «Анну Каренину» норвежца Мортена Бергерсена, в которой мастера большого эмоционального стиля «огромной» владивостокской сцены с переменным успехом пытались войти в красивый и холодный рисунок норвежского спектакля, где героиня Толстого, кажется, увидена через призму ибсеновских героинь. Сценарий спектакля превращал историю Карениной в красивый комикс, но эта попытка существовать по законам театра, географически и эстетически очень далекого Владивостокской драме, сообщала спектаклю необходимое сценическое напряжение.

Владивостокская «Молодежка» и Театр драмы из Петропавловска привезли спектакли «Спасти камер-юнкера Пушкина» и «Клятвенные девы», оба в постановке недавнего выпускника Анатолия Праудина Виталия Дьяченко. И если вокруг текста Михаила Хейфеца режиссер выстраивал бодрый «школьный» спектакль и пытался адресовать его молодой аудитории, чему пьеса противилась, то в «Клятвенных девах» он сочинял спектакль непривычно подробный, даже неспешный, позволяя актрисам вести своих героинь к страшному финалу, не упуская ни одного мотива, ни одной причины и предпосылки. Оба спектакля режиссера, несмотря на то что поставлены по современным текстам, пожалуй, оказались одними из самых традиционных на фестивале.

Хабаровская драма показала спектакль по повести Ульриха Пленцдорфа «Новые страдания юного В.» петербургского режиссера Марии Селедец, выпускницы мастерской Вениамина Фильштинского. Он вырос из эскиза режиссерской лаборатории Павла Руднева, и эта эскизность в нем просвечивает. Режиссер предложила артистам, не искушенным режиссерскими лабораториями и встречами с новыми театральными языками, существовать в родной всем «фильштам» импровизационной манере. Пока что импровизационная легкость и точность в смысловых, интонационных акцентах, а также живое взаимодействие с залом непросто даются артистам драмы. Маленький музыкальный бэнд, рассказывающий историю нелепо и очень рано погибшего гэдээровского «Юного Вертера», явно подрастерял легкость исполнения, возможно, бывшую в эскизе, и требует повторной режиссерской настройки.

В Магаданском музыкальном и драматическом театре режиссер Родион Букаев и драматург Данила Привалов создали по-настоящему редкий спектакль «На краю земли», соединив рассказ Николая Лескова и документальные истории коренных народов магаданской земли — эвенов, язык и культура которых сейчас находятся на грани исчезновения. Спектакль идет на двух языках, эвенском и русском, а участвуют в нем как профессиональные артисты, так и эвенские актеры-любители. Создатели «На краю земли» ведут нас вместе с сибирским епископом Нилом, ринувшимся после своего назначения крестить инородцев, к осознанию нашей общей вины перед исчезающей культурой, не менее сложной и богатой, чем та, носителями которой мы являемся.

Смельская – Евгения Колтунова. «Таланты и поклонники». Реж. П. Макаров

Хабаровский ТЮЗ, один из самых известных и, что уж там, титулованных дальневосточных театров и хозяин фестиваля, показал на первом региональном смотре не очередной фестивальный хит или постановку приглашенного режиссера, а спорный и уязвимый спектакль режиссера Павла Макарова «Таланты и поклонники», и этот выбор много говорит о целях и задачах фестиваля. Павел Макаров, режиссер, который, кажется, пока еще только ищет свой индивидуальный режиссерский язык и пробует все возможные средства манипуляции зрительским внимание, но он так уверенно ведет за собой прекрасных артистов Хабаровского ТЮЗа, что в итоге спектакль побеждают мой критический скепсис. И в калейдоскопе средств, заимствованных приемов, цитат, разных игр в Михалкова, в Тарантино или в старое советское кино начинают будто бы в обход решения главных героев, через второстепенных персонажей слышаться важные режиссерские темы. Как вход в спектакль для меня срабатывает вброшенная рифма-игра: Великатов, Негина и Мелузов рифмуются с героями Меньшова, Друбич и Бугаева (Африки) из фильма «Асса». И начинаешь видеть пьесу через эту неожиданную ссылку, которая позволяет не только сочувствовать героям, но и особенным образом узнавать их. Однако самая узнаваемая и при этом самая страшная героиня в этом пестром, коллажном мире — Смельская Евгении Колтуновой. Она и очень сегодняшняя дорогая «содержанка», и некое священное чудовище, пугающее и притягательное. Режиссер водружает героиню на высоченные каблуки, и ее медленная шатающаяся походка — эквивалент всех принесенных Смельской жертв. Чем дольше она длит свой гипнотический шаг, тем более смешанные чувства вызывает: то ли ты смотришь на древнюю пытку, то ли перед тобой диковинное существо, сбежавшее из самой Нарнии.

В сцене чтения письма от Великатова, в котором он идет ва-банк и выкладывает Негиной мечту о прекрасной хозяйке для своего дома, режиссер показывает, как герой, похожий на помолодевшего Никиту Михалкова, записывает это послание на видео. И словно бы не удовлетворившись эффектом одного просмотра этого пошлого предложения, Павел Макаров повторяет нам его снова и снова. Кажется, что режиссер кричит зрителю, негодуя: «Ну посмотрите же, почувствуйте, какая невыносимая пошлость!» И вот эти несколько сцен, несколько режиссерских «уколов», раскиданных по спектаклю, позволяют увидеть «Таланты и поклонники» живой и удивительно актуальной пьесой.

Сцена из спектакля «Гроза». Реж. А. Созонов

Южно-сахалинский «Чехов-центр» привез в Хабаровск самый фестивальный, зрелищный и масштабный спектакль — «Грозу» Александра Созонова. Спектакль этот находится в диалоге не только с пьесой Островского, но и с прозой Сорокина. Действие пьесы перенесено в Калинов будущего, высокотехнологичный и дремучий одновременно, сказочный, но удивительно знакомый. В этом мире суровая православная этика — не древний закон темного царства, а, наоборот, новое модное покрывало, которое калиновская элита набросила поверх своих истинных лиц. И весь этот вынужденный маскарад — лишь еще одно шоу для калиновского плебса, живущего в основном на авансцене и отделенного от этой сказочной «Рублевки» прозрачным экраном. Там же, за ширмой, Кабаниха Натальи Красиловой, молодая и прекрасная «черная вдова», ее еще более юный двойник Варвара Алисы Медведевой, да и все остальное царство живет в языческом мире нимф и русалок, диких, раскрепощенных, сексуальных, но холодных. Мир без эмпатии и самоограничения, устало играющий в «богобоязненность» у нас на глазах и на глазах у изумленных простачков «кулигиных», он быстро пожирает Катерину Аллы Кохан, которая здесь одна и живет по христианским законам. Откуда она такая сегодня взялась посреди этой сказочной «Рублевки», неизвестно, но зато мучители ее удивительно похожи на новую российскую элиту. Если спектакль Сергея Левицкого «Ричард III» показывал нам ее лицо, то спектакль Александра Созонова предъявляет нам ее природу.

В заключение обзора хочется отметить, что на «Первом Дальневосточном» современная пьеса выглядела удивительно несовременно, тексты двадцатого века «Жестокие игры» и «Новые страдания юного В.» также плохо коммуницировали с настоящим, а вот совсем хрестоматийная классика каждый раз позволяла сформулировать нечто важное про наше сегодняшнее общество и давала почувствовать, что театры Дальнего Востока находятся в одном культурном контексте с остальной театральной Россией.