«Сирано» эпохи гаджетов

«Сирано» эпохи гаджетов

В Петрозаводске я раньше бывала как в транзитной точке путешествий по Карелии и дальше на север. Пару раз мы ходили по Онежскому озеру на катамаранах и встречали рассвет на острове, аккурат напротив Кижей, в другой раз добирались туда зимой по льду. В общем, много было приключений... Но никогда прежде я не рассматривала Петрозаводск с театральной точки зрения. И как выяснилось, совершенно напрасно. В нашем масочном сезоне столица Карелии представила целый кейс очень разных и по-своему интересных спектаклей, причем, не из одного, а из разных театров города.

Из Театра драмы «Творческая Мастерская» — «Петербург» Андрея Белого в очень крепкой постановке Петра Шерешевского, который перенес действие главного романа символизма в наши дни, в мир фастфуда и соцсетей. Из Национального театра Карелии — стильная работа режиссёра Артёма Устинова по «Холодному сердцу» Гауфа (ее привозили в Москву на «Артмиграцию»), а также очень странный «Пер Гюнт» Кирилла Сбитнева, где играется не сама пьеса Ибсена, а придуманные на ее основе истории, причем, без слов, в жанре пластическо-визуального театра. Театр кукол Карелии — наверное, самый известный за пределами региона, заявил на «Маску» новую постановку Александра Янушкевича по «Сирано де Бержераку». В общем, надо было ехать.

Фото — Марина Шимадина

Но посмотреть весь петрозаводский кейс целиком, как мы планировали, помешала пандемия — спектакли отменялись один за другим. В итоге нам с коллегами удалось приехать всего на один спектакль, и на знакомство с городом оставалось только полдня, из которых несколько часов пришлось вычесть на утренний сон в гостинице, так как поспать на втором уровне двухэтажного ночного поезда не удалось совсем. Погода тут оказалась на редкость капризной и менялась каждые полчаса — то дождь, то солнце и радуга, то снова порывистые шквалы. А гладь Онеги то заливалась чистейшей лазурью, то мгновенно мрачнела и покрывалась барашками волн. Но гулять по пустынной набережной и изучать прихотливые скульптуры финского происхождения все равно было очень приятно – даже под дождем и ветром, который выдул из головы все лишние мысли.

Видимо, в честь выходного дня город оказался очень тих. Неширокие улицы в основном советской застройки, кое-где сохранившиеся старые деревянные и каменные купеческие дома, мирно текущая, спокойная жизнь. А названия улиц — Маркса, Энгельса, Крупской, Дзержинского и далее по списку – как в советском детстве. Поймала себя на мысли, что в таком городе, соразмерном человеку, да еще на берегу огромного озера, почти моря, мне хотелось бы жить — смотреть на горизонт и писать какой-нибудь длинный роман. Хотя Карелия считается убыточным регионом, и все там не так благополучно, как кажется на первый взгляд, особенно после сытного обеда с национальными блюдами — запеченной рыбой и ржаными калитками. Собственно, рыба и калитки — главный туристический продукт, который подают и продают тут везде, в том числе в специализированном магазине «У якоря», где мы и запаслись гостинцами для домашних.

Фото — Марина Шимадина

Но театр здесь тоже в почете – два основных театральных здания расположены прямо на главной площади города. Музыкальный — типичный классический театр с портиком и колоннами, где в день нашего приезда БДТ играл «Славу» в рамках спецпроекта «Золотой Маски», а напротив — модернистское здание бывшей гаупвахты, перестроенное сначала в 60-е, потом в 2000-е годы, которое делят два коллектива — Национальный театр Карелии и Театр кукол, куда мы, собственно, и отправились. Забавно заново знакомиться с театром, с которым давно знаком заочно: и «Железо» Бориса Константинова, и «Сад» Александра Янушкевича, и «Сказку о рыбаке и рыбке» Яны Туминой ценители театра кукол видели на многочисленных фестивалях, в том числе и на «Золотой Маске», откуда в прошлом году театр уехал с премией как раз за постановку Туминой.

В Театре кукол Карелии сейчас нет главного режиссера (хотя несколько лет там проработала Наталья Пахомова), но директор Любовь Васильева дальновидно приглашает на постановки ведущих мастеров кукольного дела – Владимира Бирюкова, Евгения Ибрагимова, Анну Викторову, Олега Жюгжду, Алексея Смирнова, Виктора Антонова. И при этом не боится идти на эксперимент. Когда пару лет назад в Москву приехал «Сад» Янушкевича, где артисты в масках и толщинках изображали персонажей Чехова, многие театралы были в шоке от такого бесцеремонного фарса, что уж говорить о петрозаводской публике. Но как ни странно, спектакль стоит в репертуаре, на него ходят и принимают — то есть театр воспитал своего, вдумчивого и открытого зрителя, который готов видеть в театре кукол не только развлечение для детей.

Фото — Марина Шимадина

«Сирано де Бержерак», новая постановка Янушкевича в Петрозаводске, тоже в своем роде эксперимент. Хотя бы потому, что кукол здесь нет вообще. Нет даже масок в буквальном смысле слова. Маски тут создаются с помощью грима и особого, условного способа существования артистов, заключенных в огромный, во всю сцену, зеркальный лабиринт с треугольными ячейками-сотами. Собственно, он и есть — главный фокус и герой постановки. Отражения в нем множатся и переливаются, как стеклышки в детском калейдоскопе, говоря об обманчивости мира, который мы наблюдаем. Кто перед нами — живой человек или его отражение, маска или изображение на экране? Сирано, Роксана и красавчик Кристиан в спектакле активно пользуются камерами и записывают влоги. И тут обнаруживается неожиданная актуальность пьесы Ростана: ведь в век соцсетей ничего не стоит собрать образ идеального любовника из симпатичного фото на аватарке и парочки умных цитат. Сегодня нам важнее казаться, а не быть, мы увлечены созданием идеального имиджа, гламурной успешной картинки, но в этих бесконечных подменах и симулякрах постепенно теряем себя, собственную идентичность. Неслучайно у Роксаны и Кристиана вместо обручальных колец — круглые лампы для сэлфи.

Фото — Театр кукол Республики Карелия

Сценография, придуманная режиссером вместе со своим постоянным соавтором, художником Татьяной Нерсисян, похожа на какой-то высокотехнологичный и дорогой, сверкающий холодным блеском гаджет. Она транслирует зыбкость, раздробленность и фрагментарность этого мира, где правду не отличить от лжи, где буквально нет «почвы под ногами». Транслирует одиночество и разобщенность людей, заключенных в эти ячейки-соты... Причем, траектории движений внутри этого муравейника (или улья) тщательно выстроены хореографом Александром Козиным. Надо видеть, как корежит Сирано в его клетке, когда Роксана сообщает ему о своей любви к Кристиану. И как потом точно так же мечется по ней Кристиан, понимая, что на самом деле Роксана любит не его. Но наблюдать это могут только зрители, герои по большей части не видят друг друга.

В инсценировке использовано несколько переводов — Владимира Соловьева, Юрия Айхенвальда, а местами текст Ростана адаптирован под современную разговорную речь, чтобы сбить пафос высокого штиля. Королевские гвардейцы тут одеты в бронежилеты, а придворный поэт Монфлери превращается в эдакого Киркорова в блестках и с пошлой песенкой «Я несу тирамису». Но при этом на Роксане и Кристиане — белая пудра, румяна и парики по моде времен Людовика. Спектакль начинается со слов комментатора Ле Бре: «Наш век семнадцатый – вершина всех веков». Здесь прошлое и будущее смотрятся друг в друга, как отражения в том же зеркале, а время действия — условное всегда.

Фото — Театр кукол Республики Карелия

Актеры театра, особенно Марина Збуржинская (Роксана) и Родион Михно (Кристиан), отлично освоили формальную, кукольную технику существования. Сирано (отличная работа Олега Романова) и, как ни странно, его антогонист граф де Гиш (Дмитрий Будников) – в большей степени живые люди, отстаивающие свою «самость».

Но говорить о театре кукол в таком формате было бы совсем странно. Поэтому можно констатировать, что петрозаводский коллектив расширил свои репертуарные возможности и вышел на новый уровень, поставив крепкий именно драматический спектакль. Но в драме уровень конкуренции на номинацию очень высок, поэтому постановка вошла в лонг-лист «Золотой Маски», выделяющий самые заметные премьеры сезона.