Солнышко больше не светит

Солнышко больше не светит

«Вести Санкт-Петербурга» сообщают, что 5 ноября на Звенигородской улице, где теперь располагается экспериментальное пространство театра «Субботы» — «Флигель», произошло необычное событие — неопознанный субъект в черном одеянии и двухсторонней карикатурной маске проник в дом 28 через окно второго этажа. Все всполошились, хотели вызывать «кого следует» и отвезти «куда положено», но оказалось, что это молодой артист Павел Лебедев так развлекает публику. Парня не задержали, так как из окон послышались аплодисменты, и жителям Звенигородской все стало ясно — «Флигель» достроили.

Открылось пространство спектаклем по пьесе Юлии Тупикиной «Ноябрь-86». Эта работа стала победителем прошлогоднего I Международного конкурса коротких пьес «Stories». Премьера была приурочена к восьмидесятилетнему юбилею русского поэта, художника, скульптора, идеолога московского концептуализма — Дмитрия Александровича Пригова. Эскиз спектакля в режиссуре Михаила Смирнова состоялся еще прошлой зимой и получил от зрителей статус «лучшего». После трехнедельной работы над спектаклем режиссер, к сожалению, поддавшись сегодняшней моде, заболел знаменитой болезнью и на премьеру прийти не смог. Но даже на изоляции Михаил Смирнов не остался без аплодисментов — главный режиссер театра «Субботы», Андрей Сидельников, после спектакля связался с ним по видеосвязи.

К. Якунина в сцене из спектакля. Фото — А. Иванов.

Двенадцатистраничный текст «Ноябрь-86» основан на документальном материале. Он состоит из интервью, взятых осенью 2019 года у родственников и друзей поэта: Надежды Буровой, Евгения Попова, Виктора Ерофеева и Георгия Пригова. В пьесу вошли тексты из цикла «Обращение к гражданам», стихи Дмитрия Пригова и его внука Георгия. Пьеса повествует об одном дне из жизни художника, рассмотренном с разных ракурсов, встроенном в исторический контекст середины восьмидесятых и в политическую ситуацию того времени.

Автор пьесы представила объемную картину жизни не только одного поэта, но и всей русской интеллигенции того времени, которой правящая власть не давала высказаться. Дмитрия Пригова обвинили в психическом нездоровье из-за лозунгов вроде «Солнышко светит…». Он имел особый, миролюбивый взгляд на вещи, который пытался выразить в словах, рифмах, штрихах и красках. Взяв за основу реальные истории, Тупикина смогла приоткрыть окошко и заглянуть в человеческие судьбы русской интеллигенции рубежа 1980-х — 1990-х годов. Этот период безвременья предстал в спектакле в образе голых, не прикрытых декорациями, темно-серых стен. Прямоугольная комната на втором этаже «Флигеля» с помощью текста трансформировалась из театрального пространства в психиатрическую больницу, куда в один из дней ноября 1986 года за провокационную деятельность был отправлен художник Дмитрий Пригов. Но спектакль не уносил зрителей в далекое прошлое. Пространство «Флигеля» на один вечер превратилось в место воспоминаний, где собрались на поминки все знавшие и любившие Пригова при жизни: жена Надя (Кристина Якунина), которая никогда не плачет, вальяжный красавец Витя (Максим Крупский), не употребляющий портвейн, писатель Женя (Дмитрий Шайгарданов), имеющий «запорожец» без печки, названный гробовозкой, упрямый режиссер и писатель Владимир Алеников (Максим Крупский) и знаменитая поэтесса Белла Ахмадулина (Марина Конюшко). Тупикина вводит ироничный голос Дмитрия Пригова (в спектакле за голос артист Владимир Абрамов). Наиболее удаленный от центра (центр — пуст), он через свои стихи и прозу комментирует происходящее, ведя с остальными вербальный и невербальный диалог (дух поэта неизменно присутствует где-то рядом). Ближе к концу спектакля также появляется молодой внук Пригова — Георгий (Павел Лебедев), до этого существующий как собирательный карнавальный образ поэта «не от мира сего». Он зачитывает свои стихи о «начале конца» на языке «легем», изобретенном им во время обучения в колледже в Лондоне.

М. Конюшко и М. Крупский в сцене из спектакля. Фото — А. Иванов.

В начале спектакля звучит шепот ветра, который резко усиливается, переходя в осенний вой. Актеры стоят за пюпитрами, исполняя партитуру воспоминаний, где каждая нота звучит как продолжение другой. Фоном для действия служит реальная улица — четыре окна открывают вечерний город, иллюстрирующий только что прозвучавшие звуки осеннего ветра: деревья колышутся из стороны в сторону, задавая особый ритм «ноября». Депрессивный вид Звенигородской улицы дополняется пустотой сцены. Пространство «Флигеля» искажается. Сценический рисунок выстроен так, что глаз скользит по диагонали и упирается в угол. Центр действия нарочито смещен. Актеры располагаются у стен и почти не двигаются. Надя иногда прислоняется к стене. А Белла (по совместительству медсестра, врач и жена Жени Попова — Света) садится в профиль на подоконник и пребывает в грустном созерцании мира за окном, пока ее оцепенение не возмущает неожиданное появление за стеклом улыбчивой маски Георгия (Павел Лебедев).

П. Лебедев в сцене из спектакля. Фото — А. Иванов.

Пространство посередине пустует. Отсутствие в нем чего-то важного (возможно, поэта, свободного от цензуры) иногда компенсируется периодическим мельканием тусклой, почти прозрачной черно-белой проекции. На стене возникают лозунги: «Красота» и «Истина», призрачные изображения мифических существ — знаменитых работ Дмитрия Пригова, ребристые струйки воды и полосы, кончающиеся черно-белыми квадратами на планшете сцены. Кажется, что актеры расставлены так для того, чтобы взгляд неизменно упирался в это пустое пространство темно-серой стены, дабы сконцентрироваться на этом отсутствии человека как центра Вселенной. Вместо него пустота стены заполняется тем, что он оставил миру, — его творчеством.