Спектакль как инструмент прояснения Я-концепции

Спектакль как инструмент прояснения Я-концепции

Итальянская режиссер, актриса и драматург Луиза Гуарро (Luisa Guarro) из Неаполя дважды принимала участие в международном театральном фестивале «Свидания на Театральной» в Рязани со спектаклями «Il re ride» («Король ухмыляется») и «Pane, storia d’amore in tempo di guerra» (Хлеб, история любви во время войны»), которые были отмечены дипломами в различных номинациях. Также в рамках I международного форума древних городов, проходящего в Рязани, ею был создан и представлен зрителям спектакль «Prometheus gift» («Дар Прометея»), где известный миф переосмыслен в экологическом ключе. Продолжением сотрудничества с Рязанским театром драмы стала постановка спектакля для взрослой аудитории «Пиноккио. Переплыть море» по книге Карло Коллоди «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы» (художник по свету — Пако Суммонте).

Книга Коллоди сочетает в себе сказочность, фантазийность и подлинный реальный мир. В оригинальной инсценировке Луиза Гуарро определяет жанр спектакля как философскую притчу с элементами психоанализа, режиссер оставляет основную канву произведения, однако наполнение постановки смыслами оказывается гораздо глубже. Пиноккио не просто гуляет по свету, а проживает целую жизнь. Сюжетную линию можно условно разделить на главные эпизоды: Пиноккио и отец, Пиноккио и Фея, Пиноккио и убийцы, Пиноккио в театре, Пиноккио в стране развлечений, Пиноккио в море. Гуарро сокращает текст Коллоди и вводит авторские монологи Пиноккио-рассказчика, чьи мысли о смысле жизни, о взаимоотношениях с миром проецируются на куклу. Огромное количество пластов можно найти в постановке — отцы и дети, мужчина и женщина, человек и система, жизнь, свобода и смерть, список этот можно дополнять. Каждый эпизод имеет метафорическое значение и представляет собой философское размышление об образовании, об эксплуатации, об обмане, о справедливости, о любви, о жизни, о смерти. Персонажи перестают быть героями сказки, а переходят в разряд универсалий: отец, совесть, лучший друг, директор театра, убийцы. «Пиноккио. Переплыть море» — спектакль, побуждающий заглянуть глубоко в себя, к чему, несомненно, надо быть готовым.

Фото — архив театра.

Режиссер интерпретирует сказку о Пиноккио как историю становления личности в ходе осознания себя, мира и себя в мире посредством игры, переживания необычайных и фантастических приключений, бессознательных страхов и горестей, символически перенесенных в безопасную сферу художественного вымысла. Этот переход позволяет достичь конечной цели любого роста: эмоционального осознания себя и объективной реальности, помогает сформировать нормы положительного восприятия себя в мире. Педагогика (семья в лице Джеппетто, школа, мудрый Сверчок) не помогает Пиноккио в его этическом, эмоциональном и умственном развитии, требуя только согласия с нормами и правилами, тогда как игра и образное экспериментирование с реальностью позволяют ему принять, эмоционально глубоко осознать объективную реальность. Экстремальный опыт реальности — это опыт смерти. Испытания, опасности и ошибки в воображаемой игре со смертью способствуют развитию любви и уважения, из которых вытекают глубоко прочувствованные и осознанные правила поведения.

Осуществляется перевод на язык театра психологического термина «переходный объект», введенного Дональдом Винникоттом. «С точки зрения оригинальной психологической теории переходные объекты начинают активно использоваться и конструироваться ребенком на ранней стадии развития. Они обеспечивают чувство комфорта, защищенности, связи с матерью. В то же время переходные объекты могут актуализироваться на протяжении всей последующей жизни в критические, переломные моменты. Переходные объекты не являются внешними, но находятся в так называемой промежуточной области опыта между «я» и «не-я» и непосредственно связаны с феноменами символизации, фантазии, игры, иллюзии. Наличие переходного объекта, его конструирование, использование и разрушение представляются необходимыми условиями процесса становления сознания и самоидентификации личности».

Фото — архив театра.

Эта интерпретация сфокусирована на понятии «игры» — творческом акте, обладающем мощной формирующей и когнитивной функцией. Этим процессом пользуются не только дети, но и взрослые, которые продолжают играть, испытывая сильную потребность в фантазийном опыте, исполняя воображаемые роли или сопереживая персонажам фильмов, книг и спектаклей. Это отождествление позволяет и актерам, и зрителям выходить за пределы имеющегося жизненного опыта, получать эмоциональное осознание реальности и своего собственного существования в ней и переживать свое бессознательное в скрытой форме, будучи защищенными художественным вымыслом.

Согласно теории переходного объекта и концепции внутренней реальности история Пиноккио интерпретируется как становление личности, в ходе которого она осознает себя, мир и себя в мире посредством игры. В режиссерской интерпретации Пиноккио — это ребенок (им он и становится в конце спектакля), который разыгрывает преображение себя в старого плотника (Джеппетто), способного создать замечательную ожившую игрушку (куклу Пиноккио), с которой он может отождествить себя и таким образом пройти через необычайные и фантастические приключения, пережить бессознательные страхи и горести, сформировав нормы положительного восприятия своего «я» в мире. Когда такие нормы и правила, как, например, эмпатия, чувство уважения и заботы, рождаются изнутри, то они осознаются на глубоком уровне и могут конкурировать с побуждениями, определяя поведение личности.

Фото — архив театра.

Иначе побуждения и желания преобладают над неосознанной реальностью и, как правило, над логическим мышлением и добрыми намерениями. Это причина того, что Пиноккио не сопротивляется искушениям, а поддается порывам и поступает субъективно: он нарушает правила и говорит неправду. Это состояние осуждается школой, семьей, авторитетами и порождает чувство вины. Как уже было отмечено, все упоминаемые в повествовании типы педагогики направлены на согласие с нормами и правилами, а не на их осознание: школа диктует и навязывает правила, исходя из своих институциональных полномочий; мудрый Сверчок требует логического понимания, присущего уже зрелому человеку; семья, в лице Джеппетто, предстает в качестве примера для подражания, в ходе которого происходит овладение правилом. Все они апеллируют к страху, шантажу, вине и соблазну, живым воплощением которого становится Фея, хотя она и говорит, что мертва. Только игра и образное экспериментирование позволяют Пиноккио достичь объективной реальности, которая оказывается несправедливой, жестокой и авторитарной, прийти к глубокому эмоциональному осознанию нравственности через экстремальный опыт смерти. Трудности процесса становления Пиноккио всегда приводят его к гонке со смертью: он убивает Сверчка; вместе с Арлекино боится умереть от рук Манджафоко; сталкивается с Феей, которая уже с первой встречи объявляет себя мертвой; едва не становится жертвой убийства; переживает воображаемую гибель отца и мучительную единственную, необратимую смерть своего лучшего друга Лучиньоло. Смерть сопровождает его как постоянная опасность. Основываясь на этом травматичном опыте, который безопасен в воображаемой игре, а также в художественной литературе, фильмах и спектаклях, каждый индивидуум — Пиноккио усваивает, что все живое смертно и поэтому необходимо заботиться о том, кого ты любишь. В конце своего путешествия он ухаживает за Джеппетто и Феей, работает и учится, проявляя таким образом заботу о себе и своих близких. После множества необыкновенных, страшных и жестоких приключений он приходит к глубокому и эмоциональному осознанию объективной реальности, совершает переход от субъективного к объективному: движимый своей фантастической храбростью (порыв, структурированный в волю), выходит из чрева акулы (абсолютная субъективность материнского симбиоза), переплывает море (бессознательное) на спине огромной рыбы (принцип реальности) и достигает твердой суши (объективная реальность). В этот момент Пиноккио больше не нужно изображать смерть, и, как будто очнувшись ото сна, он отказывается от игры, его кукла перестает быть живой, она просто исчерпала свою переходную функцию.

Постановка задумана как визионерская, сказочная и ансамблевая, где актеры перевоплощаются в Пиноккио и вкладывают свое бессознательное в проживаемые сцены. Все представляет собой сон и происходит в спальне, четвертая стена которой — море. Нитяной занавес-супер «Триполина», на которую направлены проекции, делит сцену на два измерения: сознательное и бессознательное, глубочайшую субъективность и объективную реальность, которые переходят одна в другую. Шесть Пиноккио раз за разом играют различных персонажей известных приключений. Они падают с кровати и, как это бывает в видениях, умножаются и становятся проекциями самого Пиноккио. Пиноккио размножился во сне: стал творцом самого себя, гонителем самого себя, чтобы убежать от самого себя, дать совет, обмануть, убить, наказать, полюбить и проснуться в конце уже настоящим и осознанным.