В поисках утраченной точки

В поисках утраченной точки

В рамках экспериментальной программы «Четыре. Современная режиссура в Каменноостровском театре», организованной с целью развития Второй сцены БДТ, 28 ноября состоялась премьера первой части театрального сериала «В поисках утраченного времени» по одноименному роману в семи томах Марселя Пруста. Спектакль создавался режиссером Денисом Хуснияровым совместно с драматургом Асей Волошиной, адаптировавшей материал «большого текста» для «маленькой сцены». Первая серия под названием «СверШ/Жение романа» — это «Пролог», задача которого познакомить зрителя с произведением французского классика, сопроводив его по незнакомой, густонаселенной призраками местности с помощью «карты» и «компаса». Авторы спектакля окрестили данный эксперимент попыткой создать гид по роману, композиция которого, по мысли Пруста, подобна сводам готического собора: две точки, соединенные на временной оси, показывают начало творческого и жизненного пути писателя и конец его исканий.

«Вокруг спящего человека протянута нить часов, чередой располагаются годы и миры. Пробуждаясь, он инстинктивно сверяется с ними, мгновенно в них вычитывает, в каком месте земного шара он находится, сколько времени прошло до его пробуждения». Эта прустовская цитата, повторяющаяся из раза в раз, зарифмовывает происходящее в спектакле и задает вектор развития темы памяти. «Пролог» представляет собой обнаженную до скелета рефлексию творца, находящегося в плену собственных воспоминаний. Действие повествует о разных фрагментах жизни мужчины по имени Марсель, которые разыгрываются параллельно, в нескольких временах.

А. Стукалов и К. Разумовская в сцене из спектакля. Фото — С. Левшин.

На сцене установлен пандус с трехступенчатой конструкцией комнат. Обрамленные черными арками, они зеркально отражают друг друга и упираются в темный задник (сценография — Александр Мохов и Мария Лукка). Комнаты эти разделены прозрачными сетками, определяющими границы трех миров: прошлого, настоящего и будущего. Но жесткого разделения между временами не наблюдается, они существуют параллельно и в ходе действия сужаются. Площадка отъезжает с переднего плана в глубь сцены, обнажая тем самым зеленый планшет — другую реальность, существующую вне воспоминаний. Все комнаты мрачные и пустынные — из предметов в них только раскладной стул, на котором восседают героини, создавая своего рода диагональ. На первом плане справа сидит облаченная в черное платье Альбертина (Карина Разумовская) — главная любовь Героя (Сергей Стукалов). На втором, ближе к центру, располагается Мама (Ирина Патракова) в белом одеянии, а в самой глубине сцены, слева, — Бабушка (Екатерина Толубеева), облаченная в траур, подобно Альбертине. Черный цвет намекает зрителям, что обе героини ближе к концу спектакля окажутся мертвы. Все комнаты посередине имеют прямоугольную прорезь — портал, через который перемещаются герои. В зеркале первой арки периодически проецируется еле заметная проекция. Это либо лицо Мамы, которое буквально отражает слова Рассказчика (Виктор Бугаков) о силе ее влияния, либо призрак Марселя, играющий в бадминтон в ожидании момента проявки.

В. Бугаков в сцене из спектакля. Фото — С. Левшин.

Уже по программке становится ясно, что на сцене не будет представлен один центральный образ Марселя. В действии участвуют шесть персонажей: три женских образа (Бабушка, Мать и Альбертина) и столько же мужских (Герой, Рассказчик и Автор), последние представляют одного человека, раздробленного на несколько ипостасей. Связи внутри троицы режиссер и драматург просвечивают, будто при помощи рентгеновских лучей, которые, в свою очередь, проецируются на специальную пленку. Ключевой темой данного ритуала становится наблюдение за человеком созидающим, проживающим «жизнь в творчестве». Со временем Герой неизменно войдет в состояние Рассказчика, а тот превратится в Автора. В то время как персонаж Виктора Бугакова мучается от безмолвия, проживая «день сурка» и откладывая на завтра решающий шаг — создание романа, а Герой на заднем плане страдает от ревности, в одних трусах наворачивая круги в ожидании звонка от неверной возлюбленной, Автор выделяется из группы персонажей и медленно, словно змейка, вышедшая из первых мобильных игр, спускается с возвышения пандуса и забирается на деревянную вышку, занимая место судьи.

Сцена из спектакля. Фото — С. Левшин.

Проходя через тоннель воспоминаний, Марсель (будь то Герой или Рассказчик) преодолевает муки ожидания, подобно игроку, следящему глазами за летящим воланом. Он ждет поцелуя матери перед сном, предчувствует жестокость отца, запрещающего всякие нежности, потерю бабушки, измену любимой женщины, ее смерть. Многоликий Марсель мечтает об одном — быть понятым. И в этом прекрасном сне, который являет собой действие «СверШ/Жения романа», он отчасти достигает своей цели. Пониманию способствует то, что все героини (Мать, Бабушка и Альбертина), с которыми происходит любовное взаимодействие Марселя, читали произведение Пруста, в чем неоднократно признаются на протяжении всего спектакля. Каждая из женщин имеет при себе личный томик «В поисках утраченного времени» и часто на него ссылается в разговоре с Рассказчиком и Героем. Бабушка, Мать и Альбертина знают, что роман будет написан, уже пишется, а зритель застает этот процесс творения и проживает его вместе с героями. Мучаясь писательской рефлексией длиною в жизнь, Рассказчик испытывает творческое прозрение, вызванное вкусом мадленки с чаем, и делает самый важный в своей жизни шаг — выходит из клетки памяти в новую реальность, занимая на судейской вышке место Автора. Иван Кандинов протягивает посередине игрового поля белую сетку и удаляется. А Марсель (Виктор Бугаков), сидя на пьедестале, смотрит сверху на своего Героя, который замахивается ракеткой, чтобы сделать удар по воланчику и вновь пережить все то, что было написано им же, еще раз пройдя цикл — от точки к точке.