Вольное сочинение на тему «ПЕРВОЙ ЧИТКИ»

Вольное сочинение на тему «ПЕРВОЙ ЧИТКИ»

В этом году лучшие пьесы драматургической программы фестиваля «Пять вечеров» «Первая читка» были представлены труппой Театра на Васильевском. Режиссерами выступили магистранты мастерской Виктора Рыжакова, несколькими месяцами ранее показавшие здесь же свои эскизы в рамках Лаборатории современной драматургии. Заинтересованность театра в актуальных пьесах обернулась непривычным, но заслуженным вниманием маститых критиков, собравшихся в этот вечер на Малом проспекте Васильевского острова из разных городов страны. Все читки в полной мере соответствовали формату — чтению пьесы по ролям. Радикальных режиссерских решений не наблюдалось, личность актера ничто не заслоняло, моих родителей [Любовь Макеева и Артем Цыпин, актеры театра «На Васильевском» – прим. ред.], принимавших участие сразу в нескольких читках, было видно прекрасно, так что никаких претензий к создателям я не имею.

Пока я здоровалась со знакомыми, напоминала дипломному руководителю название темы своего диплома и судорожно пыталась вспомнить, кому из присутствующих я должна текст, началась первая читка. Многонаселенную пьесу Натальи Милантьевой «Хор» представила режиссер Женя Саргина. Текст драмы одинаково музыкален и в сценах в котельной, где на репетиции собирается хор, и в любых других сценах, где будничным матом кроют друг друга жители этой же деревни. Режиссер посадил артистов в два ряда, как в настоящем хоре. Несмотря на солидное количество голосов в пьесе, каждый из них звучит по-особенному, посему любая партия окажется привлекательной для ее потенциального исполнителя. Герои «Хора» лишены индивидуальных черт, но очерчены характерно. Мы не знаем ничего из их биографии (какой подарок для будущих режиссеров!), но они необъяснимо притягательны и для нас. На обсуждении после читки кто-то называет пьесу притчей, и тут же находятся те, кто с этим в корне не согласен. Возможно, будущий интерес театров к этому тексту вырастет как раз из его амбивалентности на уровне темы, послания. Отчетливо в пьесе звучит конфликт веры и церкви, актуальный не только для автора, но и для нашей сегодняшней христианско-православной жизни.

«Хор». Режиссер Ж. Саргина. Фото — А. Телеш.

Второй читали пьесу «Родительский день» Алексея Еньшина в режиссуре Родиона Барышева. Сюжет этой драмы очень напоминает текст «Две дамочки в сторону севера», идущий на Камерной сцене Театра на Васильевском в постановке Дениса Хусниярова. Две сестры из вышеупомянутой пьесы ищут место захоронения своего отца, мать и сын из «Родительского дня» также путешествуют по кладбищам, прибирая могилы умерших родственников и попутно доводя до могилы друг друга. Для обеих пьес принципиально важна фиксация времени и места — каждая сцена начинается с этих обозначений. Но и в одном и в другом случае эта композиционная форма — обманка. Потому что все время, пока ты слышишь эти «8:15», «9:34», ты ждешь минуты, когда все если не оборвется, то хотя бы взорвется. И ничего не происходит. Однако для таких роуд-муви длиной в жизненный путь уточнение временных отрезков очень кстати: они ритмизируют текст и держат внимание читателя. Артисты Татьяна Мишина и Вадим Сердюков, принявшие участие в этой читке, идеально совпали со своим героями или, талантливо присвоили себе их текст. А самым любопытным в читке оказался процесс придумывания коллективным разумом критиков ранее неустановленного жанра пьесы. Мы с отцом, переместившимся на единственную читку со сцены в зал, решили солидаризоваться с Татьяной Тихоновец, назвавшей пьесу черной комедией. Здесь полчаса выбирают цвет для оградки могилы, а потом делают сэлфи на кладбищенском фоне, остроумно шутя о христианах и геях. Выходит коммерческая история в духе фильмов братьев Коэн.

«Родительский день». Режиссер Р. Барышев. Фото — А. Телеш.

На третий час читок я наконец-то дождалась появления свое матери на сцене. Режиссер Дмитрий Мышкин представил пьесу Светланы Петрийчук «Туареги». В этот раз драматург решила надеть хиджабы на мужчин, видимо, в отместку за несчастных завербованных девушек из ее предыдущей пьесы «Финист Ясный Сокол». По сюжету в деревне три женщины объединяются в некую касту «Туареги», чтобы бороться за матриархат. Моя мать, актриса Любовь Макеева, совершенно роскошна в моменты гневного бурчания по поводу представителей мужского пола, особенно когда реплики ее героини посвящены тому, кого играет мой отец, актер Артем Цыпин. Но, играя в феминистскую пьесу, драматург выходит далеко за пределы гендерных проблем, посвящая текст идее общечеловеческой несвободы. Почти чеховской невозможности вырваться за пределы самого себя. Здесь страдают не только три главные героини (не сестры, но можно и срифмовать), пытающиеся остановить пьянство своих мужиков, но и сами мужчины. Иммигранты, работающие в продуктовых магазинах, покупающие у них водку местные, которые каждый вечер пытаются сбежать в очередной раз. В никуда.

«Бухта Тайдзи». Режиссер Е. Маленчев. Фото — А. Телеш.

Самой сложной для восприятия пьесой оказалась четвертая — «Бухта Тайдзи» Анастасии Букреевой в видении режиссера Евгения Маленчева. Этот поэтический текст очевидно нуждался в каком-то особенном способе репрезентации. Интересное композиционное решение драматурга и само построение пьесы с возникающими по ходу действия флешбэками, осколочными отрывками сочинений, из которых собирается история главного героя, было сбито ритмически. Потоковое сознание, преобладающее в этом тексте, прерывалось на разъяснение подробностей сюжета, который здесь имеет скорее второстепенное значение. В итоге текст, написанный, может быть, самым необычным образом, остался для многих непонятным. Похожая история была на прошлогодней первой читке с пьесой Маши Все-Таки «Очень приятный текст», которую режиссер Илья Мощицкий решил как расщепленный на два женских голоса монолог. Прекрасные актрисы из театра «Мастерская» читали этот текст монотонно-сексуально минут сорок, пока на обсуждении все дружно не начали обвинять Мощицкого в халтуре. Сейчас кажется, что такое решение для поэтического текста Маши Все-Таки было самым верным. С помощью точного ритмического построения пьеса превращалась почти в мантру, гудящую звоном в ушах и открывающую внутри тебя какие-то таинственные чакры. Обволакивающая история о тотальной лжи «Бухта Тайдзи» также требовала от зрителя особой чувственности восприятия.

Куратор «Первой читки» Мария Сизова и драматург Юрий Клавдиев. Фото — А. Телеш.

В этом же году вторая после «Хора» молитва была обращена господину президенту. Спасибо за это авторской читке Юрия Клавдиева с пьесой «Когти в печень, никто не вечен». Шел десятый час читок, и лучшего завершения вечера нельзя было и представить. Обаятельный мужчина в брутальной кожанке прочитал свой текст с завидной бодростью. Супергерои и дети из приюта, директора и заместители директоров боролись против подлости мира что есть сил. Особенного внимания аудитории удостоился комикс под названием «Ебанашка» и встречающиеся в тексте нецензурные идиомы, которые одна из зрительниц классифицировала как фактор, мешающий талантливой пьесе Клавдиева воздействовать на публику в полной мере. Ну, а пока драматург безобидно внимал критике своей пьесы, я мысленно благодарила «Первую читку» за долгожданную встречу с родителями. Да и не только за это.