Затейливый узор фестиваля «Науруз»

Затейливый узор фестиваля «Науруз»

Фестиваль «Науруз» бывает раз в два года, а между фестивальными годами собирается форум с большой образовательной программой. В форуме я участвовала в прошлом году в секции перформативных практик (он проходил онлайн), а на фестивале оказалась впервые. На «Наурузе» есть традиция — посвящать фестиваль искусству какого-либо народа, в этом году он был посвящен северным тюркам — Алтая, Тывы и Хакасии. К сожалению, не все участники смогли приехать в Казань, поэтому организаторам пришлось частично сохранить онлайн-формат — несколько российских спектаклей и всю зарубежную программу показали в записи, но все равно она получилась разнообразной и насыщенной. За пять дней я посмотрела девятнадцать спектаклей (вместе с видео) и могу рассказать, что за это время узнала о театре тюркских народов.

Шекспировские страсти

Во-первых, это театр широких обобщений. Как правило, он говорит о семейных отношениях, а в них отражаются исторические процессы и/или законы мироустройства. Например, спектакль «Таара» (режиссер Марина Идам) Тувинского музыкально-драматического театра имени В. Кок-оола — история крестьянской семьи, которая вынуждена терпеть несправедливость землевладельцев. Сложные отношения с внешним миром усугубляются тем, что до Тывы доходит революция, за этим следует раскол среди родных (тюркский театр много внимания уделяет советскому мифу). Старший брат мечтает избавить семью от феодального гнета, поэтому примыкает к красным. Средний видит, как из-за этого арестовывают их отца и он умирает в тюрьме, а мать выгоняют с земли и, значит, обрекают их всех на голодную смерть. Примирить героев может только гибель младшего брата, который один идет собирать хлеб и умирает в поле от истощения. Это напоминает им, что, какие бы мощные силы ни сталкивались, человек должен уважать землю, честно работать, чтить традиции и не забывать о своей семье.

Вообще гибель рода — одно из самых страшных событий, которое может произойти с человеком. В основе спектакля «Колыбель» (режиссер Баатр Колаев) Алтайского драматического театра имени П. В. Кучияк — легенда о манкурте из романа Чингиза Айматова «И дольше века длится день». Герой спектакля теряет силу, когда оказывается в рабстве у людей, применяющих изощренные пытки к врагам. Он ничего не помнит о себе, забывает свою семью, превращается в животное, которое беспрекословно выполняет приказы. Когда хозяин заставляет его убить мать, он теряет связь с прошлым (со своими корнями) и с будущим, поскольку у него его больше нет.

Спектакль «Угасшие звезды» (режиссер Фарид Бикчантаев) по пьесе Карима Тинчурина Татарского театра имени Г. Камала основан на любовной истории, и это тоже типично для тюркского театра. Сначала препятствием для главных героев, Сарвар и Исмагиля, становится то, что любви девушки добивается богатый, но уродливый Надир Махдум, а потом то, что начинается Первая мировая война и Исмагиль должен уйти на фронт. Персонажи не могут справиться с тем, что прекрасный мир (большую сцену театра обрамляют пшеничные колосья, выше человеческого роста), где человек мыслит себя центром Вселенной, утрачивает целостность. Им не удается сохранить гармонию, и в итоге Сарвар случайно убивает Исмагиля снадобьем и сходит с ума, а Надир Махдум, который думает, что любимая умерла, вырезает всю деревню, то есть в структуре спектакля — истребляет человечество, не давая миру шансов переродиться.

Образные миры

Во-вторых, тюркский театр — театр поэтический. Поэзия возникает в нем благодаря музыкальному языку, традиционным песням и обрядам, визуальным образам, с помощью которых режиссеры передают своеобразие культуры народов. Один из самых интересных спектаклей на фестивале — «Абай. Впечатления» Театра кукол из Алматы, где Абай Кунанбаев (поэт, просветитель, философ) — кукла, которая появляется из песка, словно стряхивая с себя пыль времен. Режиссер Антон Зайцев создает картины, вызывающие ассоциации и с биографией поэта, и с его творчеством, и с социальными проблемами, которые его волновали. С одной стороны, в этих картинах появляются привычные образы, например перо — знак вдохновения, одаренности, творческого начала — или юноша, не оставляющий попыток взлететь с помощью лент, подвешенных к колосникам, веток деревьев или книг, — желание вырваться на свободу и увидеть большой мир. С другой — совсем неочевидные, как скажем, фигурка на несущемся коне, — жажда познания, новых открытий. Или большая рыба, которая показывает, что мыслящий человек, особенно человек, обгоняющий свое время, всегда одинок. Замечательно в этом спектакле то, что предметы и образы не иллюстрируют тексты Абая, звучащие в записи, а существуют помимо них, как бы их сопровождают, поэтому делают их еще более объемными.

«Абай. Впечатления». Фото — архив театра.

Поэтическое также возникает в истории красавицы Айше, которая возделывает сад с чудесными цветами, и влюбленного в нее облака, оберегающего этот сад от разрушающих ветров, в спектакле «Сказки Хикмета» Сойжин Жамбаловой в Казанском театре юного зрителя имени Г. Кариева. Причем не только в сюжете, но и в визуальных образах, например в ярких цветах, растущих на потолке, — они отражаются в зеркальном полу, и от этого создается ощущение, что красота окружает персонажей повсюду; или замысловатых пестрых костюмах, которые показывают, что герои особенные, одухотворенные.

Интересно, что поэзия проявляется и в тех спектаклях, где мир, окружающий человека, строго регламентирован. Например, так происходит в спектакле «Гульбустан» Башкирского театра драмы имени М. Гафури. Режиссер Айрат Абушахманов создал антиутопию: персонажи его спектакля живут в мире после экологической катастрофы — в мире будущего или в альтернативной реальности. Одетые в защитные костюмы и противогазы, заключенные в металлическую конструкцию, они работают на закрытом промышленном комбинате, находиться на котором опасно для жизни. Поэзия возникает, когда героиню, Гульбустан, выдают замуж за богатого старика (хозяина комбината), поскольку он выплатил за нее щедрый «калым». Вдруг на фоне жуткой конструкции появляется невеста, которую обряжают в белоснежное платье, и она исполняет башкирский свадебный танец — и в этом старом обычае, из другой, прошлой для героев жизни, возникает что-то по-настоящему прекрасное.

«Сказки Хикмета». Фото — архив театра.

Традиции vs современность

Театр тюркских народов в основном традиционен. Как правило, это театр нарративный, то есть рассказывающий историю (древнее предание или литературный сюжет). Его ценность в этом и состоит — он способствует сохранению обычаев и национальных языков, напоминает о традициях сегодня, когда культура народов внутри страны все больше русифицируется. Нарративность в спектаклях проявляется по-разному: в одних возникает фигура сказителя, который говорит о минувшем, в других — звучит «закадровый голос», объясняющий, что происходит на сцене. И в том и в другом случае действие выстраивается линейно, последовательно, то есть так, как разворачиваются события истории. Герои традиционных сюжетов чаще всего делятся на «плохих» и «хороших», поэтому важно не то, как они меняются со временем, как развивается характер, а то, какими качествами они изначально наделены, какую позицию занимают и каким образом действуют. Актеры обычно не присваивают роль, не вживаются в нее, а рассказывают о персонажах и показывают их. Вероятно, поэтому в национальном театре много визуального — рассказывание истории связано с теми образами, которые по поводу нее возникают.

Современных пьес на тюркских языках практически нет. Пьеса «Дуськина дача» Альбины Гумеровой, поставленная Рамилем Фазлиевым в Атнинском театре имени Г. Тукая, — счастливое исключение. В ней звучат истории женщин, которые отказались от своих детей, но передумали и решили забрать их обратно. Все они живут и работают на даче у Дуси, сотрудницы органов опеки, — она создает им спартанские условия и обещает подписать разрешение, как только увидит, что они осознали свою ошибку. В сюжете есть повороты, которых, кажется, не может быть в реальности (множество узнаваний в финале), но социальная проблематика включает пьесу и спектакль в сегодняшний день.

Иногда случаются интересные опыты смыкания традиций и современности, как в спектакле Баатра Колаева «Чанар Хус» в Хакасском театре драмы и этнической музыки «Читiген». Древнюю легенду про охотника, который решил притвориться мертвым, чтобы заставить заговорить жену, давшую обет молчания, режиссер поставил в стиле бандитских сериалов 1990-х — с пистолетами, разборками и убийствами. Перенос из легендарного времени в недавнее прошлое не всегда срабатывает точно (какие-то элементы на сегодняшний язык не переводятся), но показывает, как национальный театр ищет возможности адаптации старых сюжетов.

«Сайдаш. Бессонница». Фото — архив театра.

Современные тенденции постепенно проявляются и в работе с литературным или биографическим материалом (часто герои спектаклей — люди, с которыми связаны развитие культуры или социальные изменения). Например, «Сайдаш. Бессонница» (режиссер Резеда Гарипова) в Татарском театре драмы и комедии имени К. Тинчурина — единственный спектакль на фестивале (из тех, что я посмотрела), лишенный линейной структуры. Это спектакль-променад, построенный так, что в разных помещениях театра разыгрываются события, связанные с жизнью композитора Салиха Сайдашева. Разрозненные истории похожи на сновидения героя, точнее, героев — в первой локации несколько Сайдашевых, и все они заперты в комнате, куда время от времени заходит медсестра, а они не понимают, где оказались и как выбраться. В другом помещении Сайдашев играет на пианино, а за его спиной Карим Тинчурин разбрасывает рукописи, за этим из бочки наблюдает человек в форме, который надувает и лопает красные воздушные шары, — так Сайдашев становится свидетелем ареста Тинчурина. В целое эти фрагменты складываются только в финале, зрителю приходится вспоминать, что было в начале, самому складывать пазл и таким образом быть активными внутри спектакля.

Связь времен

Прочно связать прошлое и настоящее позволяет документальный материал — на «Наурузе» в этом году было три спектакля в технике вербатим. Тимур Кулов в Буинском драматическом театре поставил «Жребий» — спектакль, в котором старухи, собравшиеся в избе, чтобы проводить в последний путь одну из них, вспоминают молодость, говорят о том, как сложилась их судьба. У каждой героини есть отличительная черта, манера говорить, особая характерность, и это схвачено так точно, что в финале удивляешься, что играют молодые актрисы. Айдар Заббаров в Татарском театре имени Г. Камала поставил дилогию о жизни татарской деревни начиная с 1920-х и об ее умирании сегодня: «Я не вернусь» и «Я не вернусь. Мечты». На потрепанные кресла из деревенского клуба или с автостанции садятся старики и рассказывают о прошлом — здесь актеры добиваются максимального сходства, играют героев подробно, учитывая все внешние проявления, — и воспоминания оживают, воплощаются в игровых ситуациях.

«Я не вернусь». Фото — архив театра.

Интересно, что документ попадает в поле зрения молодых режиссеров, которые чувствуют, что с людьми старших поколений уходит память и сейчас есть последняя возможность через их опыт получить знание о том, какой жизнь была прежде. Документальный материал позволяет посмотреть на нее с разных сторон, поэтому смешное и страшное становится рядом: внутри одного спектакля, как у Тимура Кулова, или в двух разных частях, как у Айдара Заббарова (при том что национальный театр, как правило, серьезен, в нем редко есть место иронии). Таким образом задается сложность высказывания, возникает дискуссионность и появляется возможность показать мир правдиво, не приукрашивая и не романтизируя события прошлого, ужас которых мы чувствуем и сейчас.