FUTUDRAMA

FUTUDRAMA

Для фестиваля «Точка доступа» и режиссёра pop-up театра Семена Александровского драматург Ася Волошина создала полноценный мир, со своим языком, легендами, шутками, законами: антиутопию постковидного мира. В нем 2020-й — далекое прошлое, точка перелома, после которого человеческая цивилизация совершила переход. Герои — Миша (Иван Николаев) и Нора (Алена Старостина), муж и жена, олды, отмечают годовщину «по старинке», в Zoom. Вспоминая о начале отношений, включают «UNO» «Little Big», меняют фоны, но главное — разбираются в своих отношениях. Сюжет достаточно прост: после того как мир изменился, Миша стал его адептом и пропагандистом, а вот Нора не может с этим смириться, вплоть до того, что склоняет мужа к «старому сексу» (процедура, запрещенная на территории Российской Федерации).

Одна моя клиентка пришла в терапию, потому что с 2014 года у них с мужем возник непримиримый политический конфликт. А другая одна моя клиентка на каждой встрече плачет, потому что мужа своего любит, но быть с ним не может. Неоспоримая удача пьесы в том, что в этом дивном новом мире, где даже Интернет — уже анахронизм, поскольку существуют дистиллированные переживания, подающиеся прямо в мозг, — так вот, в этом благополучном мире между людьми высокого (в том числе интеллектуального) уровня проблемы остаются теми же самыми.

Кукольный дом, который организовал Миша для своей Норы, — мир сытый, благополучный, безопасный. Она живет на Багамах в пансионате с невероятным видом, он работает на правительство, она — онлайн-психотерапевт, что позволяет им не только поддерживать высокий уровень жизни, но и оплачивать «подписку на непрослушку». Похоже, они любят друг друга, по крайней мере, он говорит, что ему не нужен никто другой. Но, столкнувшись с тем, что этого ей мало, сваливается в упреки: «Какой-то потерянный рай, твоими руками, твоими любимыми руками!» А затем — и в «старый язык»: в ответ на ее рассказы о клиентках называет их «бабами» и «нездоровыми женщинами». Спектакль работает с этими пластами — новым, в которой хорошо узнается иногда, в момент аффекта, такое знакомое старое. Это есть не только в скользящей туда-сюда лексике, не только в истории отношений героев, но и в мерцающем политическом подтексте. 2035 год, упоминание 86% — речь об их совместимости, но как играет эта краска сегодня, когда мы-то точно знаем, что даже 86% никогда не дают никаких гарантий на счастливое совместное будущее.

Фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Точка доступа»

Есть и чисто театральные находки: режиссер играет со зрительской идентичностью. Сначала мы привычно ощущаем себя наблюдающими, даже подсматривающими — как в традиционным зрительном зале, только дистанция другая. Затем происходит слияние с невидимыми руками, которые, параллельно действию, в открытом браузере гуглят отдельные слова и записывают странный конспект в открытом вордовском документе. Затем четвертая стена (экран?) рушится окончательно — Нора упрекает Мишу в том, что он привел сюда посторонних (нас!), зачитывает имена зрителей и даже обращается к нам с вопросами. В этот момент мы становимся призраками, говоря старым языком, или, по-новому, модусами — профилями некогда существовавших людей. Тут возникает пограничная ситуация — то ли мы действительно модусы, то ли Миша обманывает и под видом модусов позвал реальных людей, которые занимаются вуайеризмом, а то и слежкой. И лишь в самом финале, когда, как ибсеновская Нора, волошинская героиня все же объявляет о своем уходе, в вопросе идентификации и зрителя, и наблюдающего за ними персонажа ставится окончательная точка.

Неоспоримых удач спектакля несколько. Одна — в том, насколько он получился актуальным. Тот же 2035 год, который только что мы все видели в вирусном ролике глазами пропагандистов, здесь предстает совершенно иным — и гораздо более пугающим. Новая этика, из-под которой нет-нет, да и выныривает старая; технический прогресс, за которым стоит старое доброе социальное расслоение; постгуманизм, в котором слово «расчеловечивание» имеет какой-то другой смысл.

И как человек, ангажированный гештальт-терапией, не могу не заметить, что за фасадом ужасно умных слов стыдливо прячутся вечные интроекты, проекции, слияние, обязательная идеализация — с последующим обесцениванием. Всеми доступными им инструментами создатели спектакля рисуют нам картину разрыва реальностей, не-встречу, не-контакт, со времен Ибсена изменившуюся только в одном: там, где всегда были двое, теперь всегда есть третий. Золотые клетки теперь государственных масштабов.

Заглавное фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Точка доступа» . Фотограф Н. Тузова