Где сменка?

Где сменка?

Басманов – Александр Кудренко не соглашается с Пушкиным – Виталием Коваленко, что надо пустить на престол Самозванца, но так в проброс спрашивает: «Другие модели есть? Нет-нет, эти белые – не уноси. А ложечка есть?» И буквально переобувается, меняя черные деловые и такие заштатные ботинки военного на современную спортивную обувь «adidas» или «nike» или чего-то еще брендового в мире пацана Отрепьева. Вообще переодевание в спортивные костюмы, как и переобувание школьных учителей, в этом мире означает только одно – полную смену власти.

Мы в школе, конкретно, в спортзале, где на случайно поставленных столах лежит Годунов – Игорь Гордин. Он в деловом костюме, на щеках пятна помады. Неудачный или слишком удачный корпоратив? Он поднимается, озирается, поворачивается к нам спиной, и мы видим зашитый наживульку пиджак. Он – труп. Он трет щеки, смывая грим, возвращая себе вид заурядного трупа, а не подкрашенной куклы. Он сидит на скамьях, смотрит как разворачиваются события в пушкинском сюжете, иногда даже вступает в действие и что-то горестно говорит, особенно убивается, осознавая, что одно маленькое пятно на совести погубило все. Годунов обращается к детям, к школьным классам на физкультуре, они, как ручные как зайчики, ответственно выполняют все команды и потом поют. Годунов с ними неизменно ласков, улыбчив, даже как-то забывает о своей смерти. К своим детям он внимателен как ни один отец. Только вот с детьми его (Кристина Бочкарева, Иван Середкин) что-то не то – расползаются кровавые пятна на белых школьных рубашках справа от шеи и вниз. Они общаются, обсуждая новые границы империи и зигзагом вьющуюся Волгу. Только мертвецы так хорошо понимают друг друга.

В. Коваленко (Пушкин), А. Кудренко (Басманов). Фото – Алексей Молчановский.

Время внутри спектакля нелинейно, повествование непоследовательно, события не всегда вытекают одно из другого. Кровавые пятна на одежде детей Годунова появятся раньше, чем их убьют. Персонажи иногда спрашивают: «а что там у Пушкина так же написано, или по-другому?». Отрепьев – Данил Стеклов интересуется: «А ты кто, этому, который у Лукоморья написал?». «Получается, предок» – отвечает Пушкин – Коваленко. «А что-то не похож, тот смуглый, кучерявый». «Ну, что-то пошло не так», – ответствует последний.

Правнуки не наследуют пращурам, дети не преемники, раз нарушенный таймлайн мирового хода невозможно восстановить и настроить причинно-следственные связи. Мертвые оживают, чтобы исправить ошибки и вновь ошибаются. Но никому не осознать, что не надо наследовать.

Спектакль Шерешевского в театре Наций о наших заблуждениях, наивных предположениях о преемниках и о том наследстве, которое создатель, такой, как Годунов, должен передать дальше. Мир, что он строил – кривой, все в нем развивается по худшему сценарию, все накреняется и норовит скатится в пропасть. Годунов, как основатель, очень хочет передать этот кривой мир дальше, а не сломать. Это точка, в которой спектакль Шерешевского перекликается с недавно вышедшим анимэ Хаяо Миядзаки «Мальчик и птица». Фильм волшебника анимации, творца диковинных, но таких похожих на наши, миров как раз и посвящен создателям уродливых вселенных, политических систем и транзиту власти от старого правителя к его потомкам.

К. Бочкарева (Ксения), И. Гордин (Борис), И. Середкин (Федор). Фото – Алексей Молчановский.

Только герой Миядзаки не принимает это наследство, вовремя осознав, что не надо продолжать строить кривую вселенную или пытаться ее исправить, и даже разрушать не надо, она сделает это сама.

Версий «Годунова» множество. Переосмысляя путь царя, режиссеры пытаются найти причину сегодняшнего положения, каждый раз находят, дают ответ, приводят к престолу очередного Отрепьева, ужасаются или констатируют: какой народ, такой и царь, заслужили. В этот раз мы заслужили пацанчика с района в красных спортивных штанах (художник по костюмам – Мария Лукка) в шубе поверх голого накаченного торса, который так, от скуки, от отсутствия больших событий в своей никчемной жизни объявил себя царем, пошел на Москву, и ему все удалось. Залихватские пляски в спортзале, скачки на спортивных козлах, подкачка пресса, командные соревнования. По сути, школьные учителя и военрук нашли себе нового директора.

Сцена из спектакля. Фото – Алексей Молчановский.

Метафора страны как школы точная, тут и подчиненный народ – школьники, и спортзал как место постоянного унижения. Смену руководства народ –школьники от 8 до 12 лет никак особо не отмечают, ну безмолвствуют, но оно и понятно, кто ж детям слово дает, ими командуют: построили в ряды, научили хором петь и ладно. Сценограф Анвар Гумаров воссоздает спортзал подробно, с узнаваемыми мелочами, с сетками на окнах, с потертым дощатым полом, с зеленым линялым цветом стен. Пространство за спортзалом – раздевалка с открытыми отсеками для душа, которое мы видим крупным планом на видео, действие ушло в глубину, но осталось для нас видимым. Там Игорь Гордин (Борис) произнесет свои слова про совесть и будет скрести дверь – призрак, который просится наружу.

У Марины Мнишек (я видела в этой роли Екатерину Воронину, в другом составе играет Юлия Хлынина)в спектакле должность учителя физкультуры, онадоросла до имени отечества – Марианна Юрьевна. Чувственная особа с животной страстью прыгает на Отрепьева, но половой инстинкт владеет ею не долго. Признание Отрепьева, что он не царь, отрезвляет. Но увидев свою выгоду даже и в таком раскладе, она пускается во залихватские скачки на «козлах», спортивный зал все-таки. Так же, как остальные, она быстро переодевается – шуба на нижнее белье, красные спортивные штаны. Все соратники Отрепьева обрастают этой униформой как второй кожей. Только Пушкин вместо шубы предпочитает олимпийку, не так модно, зато удобно.

Сцена из спектакля. Фото – Алексей Молчановский.

Первые слова, который Годунов Гордина произносит в спектакле касаются сменки и совести.Быстро «переобулся» верный Басманов, еще быстрее Пушкин, и только мальчик из начала спектакля продолжает искать свою сменку. Народ тут не может переобуться ни в переносном, ни в прямом смысле.

«Советское», «перестроечное», «постперестроечное» подстерегает нас в этом спектакле то в случайных словах, то в песнях. «Завтра, приходите завтра» повторяют персонажи. По разным поводам и в разном контексте. Но отчетливо слышишь это желание отделаться, не грубое – отстань, мешаешь, а «приходите завтра» как в советской кинокомедии.

Композитор спектакля Ванечка «Оркестр приватного танца» свободно соединяет песни собственного сочинения в исполнении охранников, учителей школы, школьников с фонограммой классики предперестроечного шлягера. Новость о том, что Борис принял царствование, подается как хоровое славословие «Борис наш царь, да здравствует», хор буквально поет осанну как в мюзикле, например, про Иисуса Христа.

Сцена из спектакля. Фото – Алексей Молчановский.

Празднование коронации, которое в законах этого спектакля решено как спортивное состязание советских школьников «Веселые старты», где у каждой команды своя кричалка – «Мы, команда Годунова, победим всегда любого», – идет под «На теплоходе музыка играет». В стане Отрепьева звучит лирическая песня, с ноткой грусти о безнадежности порывов на стихи «К Чаадаеву» Александра Пушкина. Песня –подарок самодеятельности –«Мой друг, отчизне посвятим…», много объясняет нам про предка Пушкина в исполнении Виталия Коваленко. Истерик-делец, желающий спасти не только свою жизнь, но и богатство, вдруг загорается благородным прорывом к спасению отчизны. Но его истеричный крик в финале «В поход!» прерван Отрепьевым, занятым предстоящей встречей с Марианночкой. Поблагодарив от души: «Спасибо мужики, просто от души, душевно в душу…Растрогали» Пушкина выталкивают в двери. Пушкин в спектакле отрабатывает тему предка, буквально отвечает за лирическую составляющую. После разгрома войска Отрепьева Коваленко поет Высоцкого «Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял», – и душевное и конкретное предложение.

В. Калисанов (Николка), Д. Стеклов (Гришка Отрепьев). Фото – Алексей Молчановский.

Еще одни важный персонаж спектакля, двоящийся Пимен – Николка (Владимир Калисанов), уборщик в школе, а летопись его – самодельный комикс, зин о царе-ироде. Этот зин, нарисованный, как будто, детской рукой, показывают нам крупно на видео: убиенные младенцы на одной странице сменяются лысой головой в короне.

Годунов демонстрирует свою силу и одним нажатием ноги сплющивает теннисный мячик: только что скакал, а теперь лежит плоским бесполезным куском пластика. Игра, которую затевают дети, ожидая убийц, настольный теннис. Они как будто верят, что успеют сыграть еще одну партию, пока не будут убиты, их не особо интересует даже собственная судьба. Эти наследники точно не стали бы исправлять кривой мир, а дали ему поглотить самого себя.