Иконостас-Иконостас
Уже три года как «Ассоциация театральных критиков» при поддержке «Союза театральных деятелей» ведет в российских городах проект «Школа театрального блогера». В рамках школы авторы региональных блогов и пабликов о театре смотрят спектакли театра-добровольца, а потом вместе с приезжим театроведом учатся их анализировать. #Летающийкритик Оксана Кушляева встретилась в рамках ШТБ с блогерами Ростова-на-Дону и посмотрела вместе с ними постановки «Театра 18+». Мы публикуем здесь две рецензии на спектакль «Иконостас.mp3», написанные по итогам Школы.
Постановка «Иконостас.mp3», заявленная «Театром 18+» как мэшап-медитация, похожа на тренировку. Зрители рассаживаются на табуреты перед артистом Юрием Арефьевым, который стоит на тренажере-эллипсе. За спиной актера большой экран. Все сходится, только что тренировать будем?
Выхолощенный голос робота читает титры, трогательно путая ударения, и ты чувствуешь себя на табурете кожаным мешком из мема. Примерно так, наверное, ощущает себя новичок в спортзале. Но полумрак театра завораживает, прячет, защищает зрителя, и можно чувствовать себя увереннее. Отдуваться придется артисту, а публике — ведь только смотреть.
Пьеса Михаила Смирнова (он же Даниил Гурской) рассказывает о самом обыкновенном вечере самого обыкновенного горожанина. Пьеса проста и, как положено мэшапу, скроена из разных файлов: из незамысловатого сюжета бытования главного героя и подкаста, который он слушает, пока тренируется, едет в машине, идет в магазин. Аудиофайл — по тексту Павла Флоренского «Иконостас» — рассказывает о границе миров, иконописи, теологии. Он похож на один из тех, что слушают горожане для общего развития, чтобы не отставать от просвещенного века и чтобы найти ответы на вопросы, поставленные перед человеком еще в самые непросвещенные времена.
Режиссер Дмитрий Цупко добавляет третий файл — телевизор-иконостас. Большой экран за спиной героя начинает показывать изображения с разных камер видеонаблюдения, из документальных хроник и народных телепередач (рассчитанных на тот русский народ, который припадает к телевизорам и живет в магическом реализме эфирного телевещания).
Актер на эллипсе вдруг оживает и начинает размеренно шагать, читая текст. Он будто озвучивает титры, перечисляя многочисленных персонажей, но на сцене герой только один (как и в жизни каждый человек — остров, сам с собой внутри). И реплики других персонажей, которые появятся дальше, мы слышим от него же. Ровным, бесстрастным голосом он проводит зрителей по всему сюжету.
Герой то шагает, то замирает на фоне картинки, вслушиваясь вместе со зрителем в аудиофайл. Подкаст, который тоном просветителя читает Елена Пономарева, врывается в сюжет и превращается в полноправного персонажа, способного соперничать с героем за главную роль. Подкаст погружает в мир за чертой, будничным тоном рассказывает о смерти. Голос Арефьева так же бесстрастен, лишен выражения, но рассказывает о жизни. Герой, чья интонация, как пишут в учебниках иностранных языков, стремится вниз, невыразительно проговаривает, как невыразительно, по большому счету, проживает человек свой обычный день, реагируя на раздражители только внешне, а внутри оставаясь неподвижным, как забитая нетренированная мышца.
Сюжет погружает зрителя в быт героя. Жена и дети на отдыхе, дед болеет, сутяжничает и морочит голову, тэсэжешники морочат голову, охранники в метро морочат голову, единственное полученное входящее сообщение морочит голову (его снова читает робот, путая ударения и тем только подчеркивая несуразицу привычных новостных заголовков). Герой идет в спортзал, тренирует свой комплекс неполноценности, подкаст говорит ему об идеальном образе посмертной маски, герой едет домой, проверяет входящие (делает это снова и снова, будто совершает подходы в спортзале, да только что он тренирует?), покупает джин-тоник, стойко переживает проблему, которая падает, в прямом смысле, как снег, но не на голову, а на машину, оставляя «неглубокую ямку», — в общем-то невелика беда. И похоже, весь герой сам в таких ямках и выемках, оставленных каждым днем с его невеликими бедами и отсутствием важных входящих сообщений.
Павел Флоренский, автор книги, которую слушает герой, пишет, что иконостас служит границей миров.
«Тут, в художественном отрыве от дневного сознания, есть два момента, как есть два рода образов: переход через границу миров, соответствующий восхождению, или вхождению в горнее, и переход нисхождения долу. Образы же первого — это отброшенные одежды дневной суеты, накипь души, которой нет места в ином мире, вообще — духовно неустроенные элементы нашего существа; тогда как образы нисхождения — это выкристаллизовавшийся на границе миров опыт мистической жизни».
Медитативный ритм шагов, ровные голоса, беспристрастность теологии, тихое течение бытовой реки ежедневных раздражителей, по водам которой все мы дрейфуем вместе с героем, погружает зрителя в лимбо. Это и есть обещанная медитация, она же — тренировка мышц духа. И зритель волен выбрать, куда он выйдет из театра, который тоже на этот раз оказывается — как иконостас — границей миров. Есть вариант вернуться и погрузится в привычную жизнь, где бубнят новостные заголовки, наваливаются обыкновенные дела и не дает покоя идеальный образ, который все мы примеряем и показываем в социальных сетях и который древние превращали в посмертную маску. И еще один вариант: поискать другой образ — жизни, иконостаса, себя. И тогда, вместе с главным героем постановки, придется продолжать тренировки.
«Мэшап-текст для театральных медитаций» — так заявлен жанр литературной основы спектакля «Иконостас.mp3», автор которой — Михаил Смирнов, петербургский режиссер, выступающий под псевдонимом Даниил Гурский (имя с намеком на священнослужителя). И уже на уровне жанра есть, о чем поразмышлять.
Как такового понятия «мэшап» (от английского «mash-up», «смешивать») в театральном понятийном поле вездесущий Интернет не находит. Это скорее музыкальный термин или жанр поп-литературы, когда на классический сюжет накладывают новых популярных героев (зомби, вампиров, пришельцев и т. д.) Так что же с чем смешал автор в своем тексте?
Подробное описание событий одного обычного вечера из жизни героя текста, и отрывок труда «Иконостас» отца Павла Флоренского (опубликованного в 1922 году, почти сто лет назад), который богословы считают «опытом православного осмысления искусства».
В жанре «мэшап» один слой все-таки является основным, главным, на который затем нанизываются и замешиваются остальные слои. Явная неравнозначность пластов в тексте-основе дает широкую возможность режиссеру работать с ним на свои усмотрение и вкус.
Что предлагает нам режиссер «театральной медитации» Дмитрий Цупко, один из основных постановщиков театра?
В темной «кишке» (зале многофункционального назначения) театра, на фоне динамического задника с изображением старого телевизора, герой спектакля Сергей (в исполнении Юрия Арефьева) не спеша и равномерно ходит на выкрашенном люминесцентной краской эллиптическом тренажере. Со слов героя зритель узнает обо всех поворотах сюжета.
Сергей в машине слушает «Иконостас». Он приехал в спортзал. Он бежит на беговой дорожке и слушает «Иконостас». Мимо проходит много лиц, а может, ликов, а может, личин… Размышления Флоренского в наушниках Сергея иллюстрируют события, происходящие с ним, наполняя их смыслами. Появляется ощущения, что «главность» слоев в мэшапе меняется между собой постоянно, и только их синергия приоткрывает суть.
Весь спектакль актер проведет на тренажере. Более никакого действия на сцене нет. Физически нет. Но постоянно меняется динамический фон за спиной героя. В основной части спектакля один экран ТВ сменяется шестью, где беспрерывно показываются черно-белые кадры хроник и архивов, сначала связанных с обыденной жизнью — улицы, магазины, отрывки передач для желающих похудеть, — а затем сменяющихся на эпизоды военных действий первой и второй мировых воин, жертв, бомбежек, речей политиков, и в конце появляется более современный видеоряд митингов, баррикад, цветных революций.
Режиссер постоянно играет с вниманием зрителя. То нужно слушать отрывок «Иконостаса» в исполнении Елены Пономаревой, то просто не можешь оторвать глаз от экранов, то следишь за переключением из роли в роль, из слов в слова главного героя, который абсолютно медитативно и без эмоции их озвучивает, продолжая крутить свой эллипс. Все его мысли скрыты от нас, зритель не знает, кто он, чем занимается, и в тексте на это нет указаний, такой обычный средний человек. Его внутренний, «божественный» мир — это трек mp3, который он слушает.
Развитие же персонажа построено на повторяющемся действии: Сергей берет в руки телефон, проверяет почту — новых сообщений нет, проверяет «Вконтакте», остальные социальные сети — новых сообщений нет. Сначала кажется, что герой — интроверт, и его жизнь сосредоточена в Интернете, и лишь в финале приходит осознание: он ждет важного письма, о котором его боль. Зритель слышит ответ, прочитанный голосом ассистента мобильного телефона: кто-то очень близкий (отец героя или дед), нуждаясь в помощи или поддержке, подозревает героя в корыстном интересе — получить в наследство квартиру. Герой резок и однозначен в своих словах, он Человек, и его моральные принципы непоколебимы.
Вернемся к названию. Что такое иконостас? Это алтарная перегородка в церкви, состоящая из нескольких рядов икон, символически она разделяет земное существование (пространство перед ним) и божественное (пространство за ним, спрятанное от глаз). По сути своей иконостас — попытка представить человеку историю сотворения мира.
В спектакле зритель видит стену из телевизоров, которые представляют свою историю сотворения нашего современного мира: историю кровопролитных войн, насилия, самоуничтожения. ТВ-Иконостас делит героя на тело с рутинными ежедневными занятиями, встречами, мимолетными контактами глаз, конфликтами — аналог земного воплощения — и душу, божественную суть, которая чувствует, страдает, интересуется, всматривается, вслушивается, ищет ответы…
Тут и случается основной «мэшап»: интересы души, задачи тела, ответы и вопросы — все смешивается в одну медитацию под названием Жизнь…
Режиссер следует рекомендациям автора литературной основы, свободно сокращая, добавляя и акцентируя текст, создавая свою особую медитативную вселенную в форме эллипса с бесконечным количеством интерпретаций.
Комментарии
Оставить комментарий