Как не потерять независимые театры?

Как не потерять независимые театры?

В последние несколько лет в России случился бум независимых театров и театральных площадок. В театральных и не очень театральных городах именно «независимые» стали центрами театрального поиска и эксперимента, они приводили в театр нового зрителя, знакомили его с современным текстом и современным театральным языком, учили разговаривать о театре, налаживали коммуникацию. Сейчас театральный мир рискует за несколько месяцев карантина лишиться всех независимых театров разом.

«Летающие критики» считают, что этого ни в коем случае не должно произойти! А потому мы начинаем серию публикаций в поддержку независимых театров, в которых будем просить их руководителей и представителей рассказать:

1. В какой ситуации они оказались из-за карантина?
2. Есть ли у театров финансовые обязательства, которые теперь сложно будет выполнить?
3. Как они действуют сейчас, какие варианты выхода из кризиса видят, и как зрители и театральное сообщество могут помочь театрам?

Алиса Балабекян, официальный представитель площадки «Скороход»

Площадка «Скороход» на карантине с 18 марта — именно тогда мы закрыли двери для зрителей, хотя буквально накануне дважды сыграли премьерную «Иранскую конференцию» на полные залы.

Изоляция для нас означает потерю основных источников дохода, а если совсем честно — средств к привычному существованию. Обычно мы примерно половину месяца отдаем коммерческим клиентам — тем, кто арендует площадку и проводит мероприятия, — а во второй половине собираем свою театральную афишу. Сейчас оба направления заморожены, и мы ищем пути для того, чтобы продолжать функционировать, а лучше — создавать что-то новое. Нам важно не только сохранять свою аудиторию, но и привлекать новую, для которой театр — это еще не знакомый мир. В этом нам уже немного помогла соцсеть «ВКонтакте» и проект #RussianCultureVsCovid19, обеспечив дополнительные просмотры в День театра, когда мы показывали онлайн-спектакль «табортаборт» — к трансляции подключились около девяти тысяч человек.

Мы уже видим, что наша активность — даже при отсутствии таких популярных сейчас жанров, как чтение стихов в прямом эфире и проведение интернет-капустников, — становится заметной и важной для наших зрителей.

27 марта мы открыли счет для донейшн: нам повезло, что владелец здания, где находится «Скороход», пошел на льготные условия по аренде, но сейчас очень важно собрать деньги на коммунальные услуги и зарплаты сотрудникам. За две недели зрители прислали нам больше 45 000 рублей.

Для тех, кому хочется быть еще ближе к театру во время карантина, мы создали другой проект — так называемую love’kу. Это объединенная полочка с товарами от «Такого театра» и площадки «Скороход»: здесь и трансляции, которые мы 11 апреля запускаем вместе с платформой «STAY», и архивные спектакли, и мерч, и даже планы на будущее — от абонементов до ужина с артистом.

Мы не знаем, когда закончится вынужденная изоляция, но мы уверены, что войти в обновленный мир нам помогут наши зрители. Для многих из них современный театр начался именно со «Скорохода».

Анна Павинская, директор театра «Karlsson Haus», Санкт-Петербург

1. Как и любой другой театр, мы были совершенно не готовы к подобной ситуации. Нам и в страшном сне не могло присниться, что мы закроемся минимум на полтора месяца, а ведь впереди еще лето. Наш театр обычно летом работает, но не в полную силу, а многие театры закрываются, так как зрителей становится намного меньше. Мы лишились основного дохода практически на полгода. В докарантинную эпоху средства от продажи билетов полностью уходили на текущие нужды: зарплаты сотрудникам, аренду площадок, коммунальные платежи, налоги, текущий ремонт помещений, создание новых спектаклей. Мы некоммерческая организация, у нас нет прибыли — все, что мы зарабатываем, мы тратим на развитие театра и поддержание его деятельности. А так как нет прибыли, нет и «подушки безопасности». У нас отменились зарубежные и российские гастроли, поездки на фестивали в Иран, Германию, Азербайджан, в самый последний момент отменился показ нашего спектакля на «Золотой маске». Сейчас мы «проедаем» аренду и деньги, отложенные на новые постановки, — для меня как руководителя в приоритете люди. Наши резервы очень ограниченны, и их хватит на непродолжительное время. Конечно, в негосударственных театрах никогда не было заоблачных зарплат, но все-таки мы обеспечивали возможность нормального существования нашим сотрудникам, некоторые актеры работали еще в каких-то проектах, снимались в кино, но и этих доходов сейчас нет. Мы не опускаем руки, подаем заявки на гранты, придумываем проекты, но чем дольше это длится, тем более нереалистичным кажется все происходящее.

2. У нас пять площадок, которые мы арендуем у города: что-то по льготной арендной ставке, а часть по коммерческой. И это большая сумма. Кроме того, арендуем у коммерческой структуры склад для хранения декораций и мастерскую. Ежемесячные коммунальные платежи составляют порядка ста тысяч рублей. Значительную сумму составляют зарплаты сотрудникам, их у нас почти сорок человек, что довольно приличный штат для частного театра.

3. Несколько дней назад мы отправили коллективное письмо от 19 негосударственных театров, которые так же, как и наш театр, являются некоммерческими организациями, в Комитет по культуре Санкт-Петербурга с просьбой рассмотреть возможность оказать нам помощь. Театры, живущие исключительно на доходы от продажи билетов, в связи с Постановлением Правительства Санкт-Петербурга от 18.03.2020 были вынуждены прервать свою деятельность в период с 18 марта по 30 апреля. И мы прекрасно понимаем, что существует большая вероятность продления данных мер. Но даже если мы сможем начать работать с 1 мая, многие зрители, напуганные эпидемиологической ситуацией, какое-то время будут опасаться ходить в театры. Кроме того, с мая по сентябрь всегда наблюдается сезонный отток зрителей. Таким образом, как минимум на полгода наши театры останутся без доходов.

Поскольку мы не малый бизнес, то не попадаем под предлагаемые властями меры поддержки. Без нее многие из нас не выживут. Поэтому мы объединили свои усилия и очень надеемся быть услышанными. Я думаю, что это единственный вариант сохранить наши коллективы и поддержать людей, которые в них работают. Ситуация во всех негосударственных театрах близка к катастрофе. Уже сейчас огромное количество актеров осталось без заработков.

А если говорить конкретно про наш театр, то сейчас единственная доступная для нас форма существования — это быть на связи со зрителями, предлагая разные активности, трансляции. Мы записываем видео, где наши актеры читают сказки. Такая форма мне очень понравилась, обязательно будем продолжать какие-то вещи, которые освоили по необходимости, и после карантина. Но всем очевидно, что монетизировать контент не просто. Быстро это сделать точно не получится. Безусловно, онлайн — это хорошо, наверняка после такого опыта появятся какие-то новые формы, но все равно в театр нужно приходить ногами и смотреть его вживую.

Еще мы продолжаем работу над проектом «Соло» — это проект, который курируют режиссер Анна Брашинская и педагог из Франции Филипп Родригез Жорда. Под их руководством наши актеры создают свои собственные моноспектакли. Летом мы должны были выпустить два таких спектакля, но, конечно, сейчас все премьеры придется отложить. Продолжаем репетиции по скайпу.

К слову, данная ситуация показала, что у нас очень дружный прекрасный коллектив и каждому из нас дорого то, чем мы занимаемся. Не знаю, когда состоятся первые после карантина спектакли, но уверена, что они будут особенными.

И я хочу от всех нас поблагодарить зрителей за добрые слова. Приходит невероятное количество теплых отзывов и сообщений. Мы признательны всем, кто поддержал театр и вместо возврата билетов решил ими воспользоваться позже, когда наши двери вновь откроются. Также есть два варианта финансовой поддержки, которую нам можно оказать. На нашем сайте можно купить билеты с открытой датой — хороший подарок на выход из карантина. И мы открыли счет, куда любой желающий может перечислить любую сумму.

Анна Викторова, художественный руководитель театра КУКФО, Санкт-Петербург

1. КУКФО — не государственный театр, поэтому в основном мы живем на средства, которые получаем от проката спектаклей. Иногда мы получаем гранты и субсидии на новые постановки. И ежегодно мы, как и еще около сорока негосударственных театров Петербурга, получаем субсидию от Комитета по культуре и очень надеемся на поддержку в этом году. Так как пока непонятно, когда закончится карантин, непонятно и наше положение. Стараемся не паниковать!

2. Основные обязательства у нас перед нашей командой, которая работает с нами и получает зарплату. И, конечно, у нас есть ежемесячные расходы, которые связаны с помещением, коммунальными услугами, арендой склада, пожарной охраной и так далее. Пока непонятно, сколько времени продлится карантин, поэтому непонятен масштаб нашего бедствия...

3. Пока мы не торопимся выкладывать спектакли в сеть. Думаю, что найдем альтернативу и будем осваивать просторы Интернета. А пока, несмотря ни на что, у меня много планов на карантинное время. Буду готовить к выпуску новые спектакли. Мы получили Президентский грант, и в мае должна была состояться премьера. Я живу рядом с театром, ближе ста метров, и могу продолжать работать над материальной частью. И мастера наши взяли работу на дом, поэтому процесс идет.

Ксения Волкова, директор «театра post», Санкт-Петербург

У «театра post» бывали очень разные времена, но, по счастью, в эпоху пандемии он вошел если не подготовленным, то с некоторой подушкой финансовой безопасности. Произойди это все позже — как знать, возможно, мы бы оказались в очень и очень неприятной ситуации. Сейчас же у нас нет невыполненных (и невыполнимых) финансовых обязательств — скорее у других организаций они были перед нами на момент начала карантина, но постепенно и они, тьфу-тьфу-тьфу, выполняются. У нас же, наоборот, есть небольшой финансовый резерв, чтобы дополнительно поддержать сотрудников, если все затянется и кто-то из нас окажется в тяжелой ситуации. Нам показалось важным по мере наших достаточно скромных возможностей поддержать наших друзей и постоянных партнеров — студию «Сдвиг», которая в сложившейся ситуации попала в гораздо более тяжелое и зависимое положение, чем мы. В отличие от ребят, мы избавлены от груза аренды — пожалуй, это первый раз в жизни нашего театра, когда отсутствие постоянной площадки играет нам на руку.

В мирное время мы живем на целевые гранты, которые получаем на выпуск некоторых наших премьер, и на собственные заработанные средства — этого не то чтобы хватает на все наши потенциальные нужды, но мы научились более или менее обходиться теми средствами, которые имеем. У нас нет постоянного штата сотрудников, поэтому все в театре получают деньги только за участие в репертуарных спектаклях и отдельные гонорары за выпуск новой постановки. Мы стараемся работать с площадками за процент с продаж, принципиально не вступая в арендные отношения (за исключением организаций, которые по той или иной причине не могут себе этого позволить, тогда как мы заинтересованы в этом конкретном пространстве). В большинстве случаев показ наших спектаклей не требует сцены-коробки и сложного технического обеспечения (тем более почти все наши спектакли мы играем на своем оборудовании «под ключ»), поэтому пока и у нас, и у города Петербурга хватает сил такие нетеатральные пространства находить. Конечно, с каждым годом это становится все труднее, а сегодня есть большие опасения, что не все подобные места доживут до выхода из карантина. Дополнительных страхов в нынешней ситуации добавляет то, что Комитет по культуре Санкт-Петербурга до сих пор не открыл традиционный весенний конкурс субсидий для некоммерческих организаций. Есть основания думать, что через две недели он таки стартует, но совершенно непонятно, как изменится в сторону уменьшения грантовый фонд. Помимо этого, конечно, главным негативным последствием сегодняшней ситуации видится то, что на восстановление докризисной посещаемости театра уйдут в лучшем случае месяцы.

Илона Маркарова, директор и актриса Театро Ди Капуа, Санкт-Петербург

1. Нам пришлось отменить спектакли в конце марта и в апреле. В данный момент они перенесены на май, но, судя по всему, и их придется отложить. Также не состоялись гастроли театра в Архангельск на фестиваль «Европейская весна» и гастроли в Беларусь и Украину. Театр выдерживает паузу, вместе со всеми. Мы — независимый проект, поэтому все финансовые нужды покрывались с продажи билетов на спектакли. То есть мы существуем на самоокупаемости. Нет спектаклей — нет дохода, а значит, никто из актеров не получает зарплату. Для многих из них, в том числе и для меня, Театро Ди Капуа является основным источником дохода. Так что в данный момент все как-то живут за счет небольших сбережений или при помощи поддержки работающих родственников.

2. Долгов у нашего театра нет. Финансовые обязательства есть в виде налогов, которые надо платить. И отсрочка их оплаты не имеет никакого смысла. Все равно платить придется, только дальше это будет еще большая сумма. Даже если мы вернемся в прежний режим работы осенью. Потому что лето не самое благоприятное время для независимых театров: денег на рекламу крайне мало, летом большинство зрителей предпочитают свои выходные проводить на природе. Гости же города в первую очередь посещают государственные театры, а не странные места, где обычно играем мы.

3. Что касается онлайн-трансляций и прочих виртуальных способов взаимодействия со зрителями, мне кажется, что для театра это неприемлемо. Возможно, если карантин продлится годы, я изменю свое мнение. Но в данный момент, думаю, это возможно разве что только в формате чтений и каких-то акций, сделанных специально под онлайн-формат. А никак не трансляции спектаклей, созданных для живого общения со зрителями.

Мы не запускаем никаких сборов, понятно, что нашим зрителям самим как-то надо выживать в сложившейся ситуации. Тем более что наши зрители, как и мы, платят налоги, а следовательно, они уже сделали свой вклад в поддержание театра. Вот сейчас настал «черный день», и государство должно финансово помочь независимым проектам, которые не меньше олицетворяют собой культурный облик Петербурга, чем государственные театры. Более того, в независимых проектах, как правило, участвуют воодушевленные, влюбленные в свое дело люди, которые делают все своими руками. У нас нет цехов и служб, мы сами монтируем декорации, стираем костюмы и так далее. Сейчас инициативная группа из числа независимых театров Петербурга написала ряд писем в Комитет по культуре и на имя губернатора с просьбой о помощи. Может быть, нас услышат и помогут.

Единственное, что могут сделать зрители не только для нас, а вообще для всех театров, которые перенесли из-за карантина свои спектакли, — это не сдавать купленные билеты, они будут действительны на первый же спектакль, сыгранный после того, как этот неприятный период в жизни планеты закончится.

Роман Каганович, режиссер Театра ненормативной пластики, Санкт-Петербург

У ТНП были очень хорошие планы: фестивали «Золотая маска» и «Прорыв», поездка на «Март контакт» в Беларусь. Это мотивировало и поддерживало меня, актеров. Сейчас ничего не известно. спектакль стоит один, 7 мая, и то на него ничего не продается из-за неясности. Одним словом, полная остановка деятельности. Финансовых долгов у театра нет. В ТНП нет никого на ставках, вся работа сдельная, продал — получил процент, сыграл — получил гонорар и так далее. Мы играем на четырех площадках, как таковой аренды у меня нет нигде, везде определенные договоренности. Одним словом, финансово ТНП никак не пострадал, потому что он никогда и не зарабатывал, а потому и в минус не уходил. Четкий баланс около нуля! Я жду разрешения ситуации, и мы опять будем в строю.

Ничего ни у кого не прошу и просить не стану. Особенно у правительства. Очень надеюсь, что, когда этот п-ц закончится, зритель вспомнит и о нас))

Алина Мустафаева, директор театра «Особняк», Санкт-Петербург

До карантина мы существовали на выручку от билетов и сдачу площадки в аренду, спонсоров сейчас у нас нет. Иногда подстраховывал Дмитрий Поднозов, вносил средства как учредитель, когда снимался в кино. Все расходы у нас 270 тысяч, и буквально с ноября нам удавалось «окупаться». Из-за карантина мы лишились заработка полностью. У нас осталось немного средств, чтобы платить налоги, коммуналку и аренду. Если не дадут никаких льгот и отсрочек, то до конца мая хватит, дальше непонятно. Мы приняли решение отказаться от выплат зарплат. В какой-то степени нам повезло, у нас недавно сменился коллектив, и для большинства «Особняк» не единственный способ заработка, и есть накопления. Стараемся работать: пишем гранты, репетируем, публикуем настроения и новости в соцсетях.

У нас есть кредит на машину, это около сорока тысяч в месяц.

Мы запустили продажу билетов с открытой датой и донейшн. Мы как-то не планируем, скорее наблюдаем, действуем по ситуации. Сейчас хотелось бы получить льготу или отсрочку на аренду, коммуналку и налоги. Я верю, что при любом раскладе мы восстановимся рано или поздно.

Анна Каргапольцева, исполнительный директор театра «ЦЕХЪ», Санкт-Петербург

1. В 2018 году «ЦЕХЪ» переехал на новую площадку с более демократичной ежемесячной стоимостью аренды, чем была на Конюшенной. Мы пересмотрели расходы, постепенно через пробы и ошибки изменили схему продвижения и продаж, что позволило за сезон 2018/19 выйти на окупаемость наших минимальных расходов только за счет продаж билетов и сдачи площадки в субаренду. Конечно, мы ежегодно получаем поддержку Комитета по культуре, как и другие негосударственные театры, но, например, в прошлом году сумма субсидии была довольно небольшой в сравнении с субсидиями остальных театров, и она помогла нам пережить лето, а с начала сезона мы снова начали жить лишь собственными заработками. Покрывали расходы на аренду площадки, коммунальные расходы, минимальные зарплаты всем цеховикам. Мы умудрились скопить денег на новые спектакли, немного повысить зарплаты, начать обновлять материально-техническую базу, взять в аренду дополнительное репетиционное помещение и построить склад для хранения декораций, поскольку занимаемое нами ранее складское помещение пришлось освободить. Что мы имеем сейчас? Все ребята сидят по домам, удаленно репетируют, придумывают и снимают разные смешные видео, которые появляются в наших социальных сетях. Оформляем всевозможные заявки на получение грантов и субсидий, чтобы надеяться на финансовую поддержку будущих проектов и премьер. Придумываем варианты того, как будем жить дальше с учетом разных вариантов развития событий.

«ЦЕХЪ» — это компашка безумных фанатиков (как во многих независимых театрах), и почти все зарабатывают деньги в других местах, приходя сюда для души, атмосферы, творчества и хороших людей. И мы уже проходили критические финансовые ситуации, в которых общим решением делался выбор в пользу сохранения площадки, а не выплат зарплаты работникам из последних средств. Сейчас все наши накопления идут на площадку (аренда, коммуналка), но мы готовы поддержать друг друга своими силами, потому что только вместе, плечо к плечу (пусть и на расстоянии) мы сможем справиться.

2. Пока наших накоплений хватит на пару месяцев, дальше все зависит от двух факторов, на мой взгляд.

Во-первых, от срока снятия запрета на массовые мероприятия. Понятно, что изменятся заполняемость, финансовые возможности наших зрителей, но возобновление спектаклей позволит нам как минимум не потерять деньги за те билеты, которые не были сданы, и хоть немного, но заработать на первоочередные нужды.

Во-вторых, от проведения в ближайшее время конкурса субсидий Комитета по культуре для негосударственных театров. Именно сейчас, в этой сложной ситуации, хотя бы возмещение расходов по аренде поможет нам всем выжить.

3. Наша первоочередная задача — сделать все, чтобы не закрыться, сохранив теплые отношения между собой и желание двигаться дальше. Придумывать новые способы взаимодействия со зрителем в онлайн-жизни, оставив показы текущих спектаклей для будущего офлайна. Доработать те моменты, на которые постоянно не хватало времени. Открывать в себе новые интересы и творческие возможности, потому что запреты так или иначе порождают рост.

Как поддержать «ЦЕХЪ»? Можно купить билет на спектакль с открытой датой или просто прислать денежную помощь. Можно написать театру хорошие слова поддержки, потому что это не менее важно, чем финансы.

Наталия Лапина, художественный руководитель Санкт-Петербургского Городского театра

1. Мы поставили театр на паузу еще в январе, то есть опередили карантин-тренд на три месяца. И все-таки для нас это была хоть и вынужденная (ожидание финансирования), но рабочая пауза: шли репетиции, началась режиссерская лаборатория, мы стали реализовывать детскую программу, я ходила смотреть спектакли выпускников, которые могли бы продолжить жить под крышей Городского (программа «Новые имена» ). Вся эта подготовительная работа велась для того, чтобы мы открыли сезон осенью с новыми названиями в репертуаре, новой политикой, укрепленными мощностями.

Карантин поставил эти планы под угрозу. Вернее, ладно бы карантин — выходные дни в стране. «Режим выходного дня» не отменил арендную плату за помещение и коммуналку тоже не отменил, но отодвинул на пару месяцев объявление конкурса для НКО Комитетом по культуре. Так что мы сейчас с прежними обязательствами — арендными, зарплатными и так далее, — но лишены и единственного (основного) источника доходов, то есть любой возможности играть спектакли и надежды получить финансирование в ближайшие месяцы. А еще — возможности нормально, даже бесплатно, работать.

2. Финансовые обязательства — арендная плата (она у нас коммерческая), зарплаты, налоги. Подсчитали специально для ЛК — к началу мая мы уйдем в долг уже на 305 000 рублей. Если продлят «режим выходного дня» до лета, если еще задержат объявление конкурса для НКО — долг увеличится, приблизится к полумиллиону.

3. Негативные варианты развития событий мы даже не рассматриваем, они всегда успеют реализоваться сами, без нашего участия. Для позитивных вариантов пока что нет предпосылок, но мы честно перевели репетиции в режим онлайн, продолжаем «облачное» планирование, я начала придумывать творческие планы B и C на случай, если «некарантин» затянется.

Мы до сих пор не открыли никакой онлайн-программы, потому что все, кроме трансляции качественно, творчески снятых спектаклей, кажется мне заполнением эфира, временным развлечением, к профессиональному театру мало имеющим отношения, халтуркой. Да и от количества онлайн-трансляций уже подташнивает. Ну и когда рядом есть Росатом, БДТ и Алиса Бруновна, думаешь: ну уж если бомбить, то вот так, из всех орудий.

Но мы будем думать, и как только найдем то, что будет интересно нашим зрителям, — попросим их поддержки в онлайн-формате.

Анастасия Цымбал, руководитель спецпроектов Никитинского театра, Воронеж

1. Театр оказался в ситуации сложной, но, надеемся, не безвыходной. Наша ситуация и до карантина не была стабильной: мы живем на средства от продажи билетов. Редко когда нам удается выиграть какие-то гранты, и они обычно целевые, на что-то конкретное и не покрывают всех расходов. Спонсорские деньги нас также сильно выручают, но они трудно прогнозируемые и нечастые. У нас нет попечительского совета, который обязан платить определенную сумму, есть клуб друзей театра, они помогают, когда считают это необходимым. От заполненности зала мы зависим на сто процентов. Мы арендуем площадку (это чуть больше ста двадцати тысяч в месяц), сотрудников у нас не так много, в труппе театра всего десять артистов. Зарплаты — самая важная статья расходов, но она по сравнению с другими театрами небольшая. Мы — небольшой театр не только в плане зала (сто три места), но и по количеству работников (их в общей сложности, с кассирами и администраторами, около двадцати человек).

2. Пока самый главный наш ущерб — это возвраты, мы каждый день возвращаем билеты за март, апрель, даже май. Плюс деньги с продаж должны были пойти не только на зарплаты, но и на новые постановки. Из-за карантина перенесли одну премьеру и наш большой фестиваль независимых театров «Центр». Пока ущерб до конца не понятен, так как возвраты денежных средств идут в режиме нон-стоп. Точно можно назвать цифру отмененных спектаклей в апреле — это 480 000 рублей. Некоторые спектакли мы перенесли на более поздние даты и тут потеряли на возвратах 250 000 рублей. Пока речь идет только о периоде с 20 марта по 10 апреля. Дальше ущерб будет расти, а заработка не будет никакого. И то это старые цифры, сейчас они уже больше.

3. Первым делом мы, конечно, запустили краудфандинг на Планете.ру . Это было еще в конце марта. Мы понимали, что зарплату за апрель платить будет нечем, и открыли сбор. На данный момент собрали уже 89% (более 330 000), но это покроет только часть зарплат. Нам также помогли друзья и спонсоры театра, так что зарплату за март и апрель, надеемся, все получат в полном объеме, а вот если не откроемся в мае и не будем играть спектакли, театр окажется на грани закрытия. Краудфандинг у нас, как нам кажется, интересный, причем мы не называем его «сбором средств» и не стоим с протянутой рукой, мы открыли предпродажу на классные вещи, на которые можно будет сходить после карантина: это прогон премьеры Юрия Муравицкого по «Двенадцатой ночи» Шекспира, закрытие фестиваля «Центр», билет на сайт-специфик Олега Христолюбского «Орфей не придет» и так далее. Мы надеемся, что зритель соскучится по театру за время изоляции. Вообще мы довольно активны в сетях сейчас: в инстаграме театра идет рубрика #учимтекст, где артисты читают «Двенадцатую ночь», театр запустил новый проект «Smart» и сториз-спектакль «Изоляция», мы провели онлайн-трансляцию премьеры Коли Русского «К.Рассказы», которую посмотрели более восьми тысяч зрителей (а это 80 наших залов), мы надеемся скоро запустить нашу Школу драматургии «Центр». Словом, театр живет крайне активной жизнью онлайн, однако это пока никак не спасает нас от надвигающейся финансовой ямы. Все активности в онлайне мы делаем бесплатно. Мы живем только тем, что играем спектакли, но сейчас лишены такой возможности. Конечно, мы сейчас подадимся на спасительный грант Потанина для НКО, но никто не гарантирует, что мы его выиграем. Если не получим этих средств и не откроемся в мае, то плана, что делать дальше, у нас нет.

Арсений Фогелев, сооснователь, режиссер и актер «Одного театра», Краснодар

1. Мы сейчас не можем показывать спектакли, а это был единственный наш способ получать деньги. Аренду, слава богу, нам арендодатель отменил на два месяца. Но дальше нужно будет платить. А прямо сейчас нам нужно платить коммунальные услуги: летом коммуналка небольшая, но все равно составляет порядка тридцати тысяч в месяц. А еще нужно платить зарплату тем артистам и сотрудникам, которые работают только у нас: это двенадцать человек. Мы должны платить зарплату в размере МРОТа каждый месяц — и даже если мы отправили людей в отпуск, эти деньги надо где-то брать. Гостеатрам государство помогает, а нам нужно что-то придумывать.

2. Вдобавок к коммуналке и зарплатам на театре висит кредит за переезд и ремонт: зимой мы взяли два миллиона, чтобы сделать ремонт. И каждый месяц мы должны платить по кредиту сто тысяч. Сбербанк дает отсрочку, но отсрочка — не отмена. Плюс мы должны знакомым порядка полумиллиона. И есть обязательства перед РАО. «Радарио» также должна нам денег за часть спектаклей: она не перечисляет их пока из-за того, что сейчас по всей стране возвращают тысячи билетов.

3. Нерабочий период театров продлится не до мая, а, наверное, до октября, и я не знаю, когда мы сможем опять показывать спектакли. Мы запустили спектакль онлайн, с добровольными перечислениями, и собрали с него сорок тысяч. Если покажем четыре спектакля — то соберем на зарплату сотрудников на месяц, но это максимум того, что мы можем собрать таким образом. Думаем о способах заработать, но никакой идеальной картины пока нет. Когда сможем ходить на работу, то начнем что-то с прямыми трансляциями, будем показывать спектакль на пустой зал. Репетируем онлайн, через зум.

Многие покупают подарочные сертификаты, по которым смогут потом, после карантина, сходить на спектакль. Они дают деньги, которые нам необходимы, немного, но хотя бы что-то. Правда, опять же непонятно, как передать зрителю сертификат физически.

Любой кризис — это перезагрузка. С одной стороны, великое зло, с другой — великое благо. Есть время на отдых, расставить точки над «i», переоценить ценности. Пока что занимаемся собой, читаем, думаем, строим планы. Лично я сейчас пытаюсь написать сценарий. Мы запланировали встречи театра в инстаграме с Бозиным и Вырыпаевым, авось еще сможем пригласить гостей, чтобы подкармливать зрителей хорошим внятным контентом, работать со вкусом и кругозором.

Государство занято пока другим, есть много других проблем, мы не в приоритете, и это понятно. Но как во времена Великой депрессии Америку спасли мюзиклы — так и нашему государству есть смысл после карантина вложиться в отрасли для души. Может, потом и имеет смысл нам постучаться к государству, потому что зрительская активность явно будет небольшая. После кризиса у людей не будет денег, и я не думаю, что первым делом люди пойдут именно в театр.

Думаю, после карантина надо делать что-то позитивное. Я человек довольно мрачный, но думаю, что сейчас нужно будет выйти с жизнеутверждающим премьерным материалом. А дальше — будем смотреть.

Валентина Волженская, директор «Театра 18+», Ростов-на-Дону

1. С 28 марта в «Театре 18+» прекращены спектакли, запланированный на апрель репертуар по известным причинам отменен до особых распоряжений. Сотрудники переведены на удаленную работу. Разное бывало, отменяли спектакли из-за болезней актеров, по техническим причинам, но так, чтобы на месяц, такого, конечно, не было. Новая странная ситуация, в которой оказались все культурные заведения страны. «Театр 18+» — независимый, существует все эти годы благодаря учредителю, меценату Евгению Самойлову. Мы арендуем пространство, это достаточно весомая сумма для маленького театра, который не имеет государственной поддержки. Плюс коммунальные платежи, зарплата актерам и сотрудникам, налоги, комиссии билетных платформ, авторские отчисления, расходы на реквизит, технические составляющие и многое другое. Часть расходов покрывается из сборов за спектакли. Огромное спасибо нашим зрителям, которые поддерживают, покупают билеты. Но основная поддержка все-таки оказывается учредителем. Вряд ли мы могли бы существовать без него. Система грантов нам также хорошо известна, не раз выигрывали и создавали на эти деньги спектакли, которые успешно идут в театре. Участвовали в проектах Министерства культуры РФ «Театр и общество», грантах Фонда Прохорова, СТД. Но это не постоянная поддержка, а разовые акции, на которых невозможно протянуть долгое время.

2. Конечно, есть финансовые обязательства, в период вынужденного простоя мы должны оплатить аренду площадки. Сейчас ведем переговоры об уменьшении суммы и переносе срока оплаты. Сумма аренды и коммунальные платежи составляют порядка 150 000 рублей в месяц. Плюс необходимо заплатить сотрудникам за удаленную работу. Все эти расходы покроет учредитель, что, конечно, очень для него непросто. Пока мы разбираемся во всех этих проблемах. Самое тяжелое в этой ситуации — невозможность заниматься любимым делом. Хуже всего актерам, которые не могут выходить на сцену и делать то, ради чего, собственно, театр и создан. Все онлайн-трансляции, прямые эфиры, интервью и прочее не заменят живого общения со зрителем.

3. Самый плохой вариант — закрыть театр. Его мы отметаем сразу, весь коллектив готов работать день и ночь, чтобы сохранить «Театр 18+». Мы существуем с 2013 года, вложено огромное количество труда, времени, знаний, приобретен опыт, все это не позволяет опустить руки. Сейчас разрабатывается комплекс мероприятий по выходу из кризиса. Как я уже говорила, готовятся две премьеры. Если позволят обстоятельства, мы не будем уходить летом на длительные каникулы, а продолжим работать, играть спектакли, делать читки. Есть конкретные планы на начало девятого сезона. Кроме того, у нас есть замечательный спектакль «Волшебная страна» Всеволода Лисовского — спектакль-путешествие по Ростову, который лучше всего играть летом. Этим мы и займемся. Планы есть, мы не унываем и уверены, что с достоинством выйдем из сложившейся ситуации.

Не так давно на нашем сайте мы объявили, что любой желающий может помочь театру рублем (чего стесняться) и перечислить посильную сумму на наш счет. Огромное спасибо всем, кто в этом участвует, помощь зрителей играет для нас очень важную роль. Непростое для театра время, но не только для нас. Поэтому нужно собрать волю в кулак, сконцентрировать все силы на работе и идти вперед.

Дмитрий Аксенов, художественный руководитель театра-студии «Enfant Terrible», Ульяновск

1. Основной отличительной особенностью нынешнего положения следует назвать отлученность театра от зрителя. Невозможность непосредственного контакта с аудиторией отрицает саму сущностную природу театра. И, по гамбургскому счету, театр сегодня — явление умозрительное, я бы даже сказал, относящееся (на данный момент) к недалекому прошлому. Вся деятельность около и вокруг театра. Театр подразумевается в обозримом, но незнаемом предстоящем. Театр замер — все театральные в ожидании будущего... Наш театр все время своего существования жил на пожертвования зрителей (иногда учредителей) и нечастые вспомоществования местных властей (выражено это в безвозмездном пользовании помещением, огромный плюс, кстати). Также возникали разовые акции в форме грантов, субсидий, подарков. Некоторые любители нашего театра по собственному почину осуществляют прямые денежные вливания на счет театра. В период карантина это случалось уже неоднократно. Сотрудникам платили по-разному, кому-то разово (занятым на постоянной работе в других учреждениях), кому-то по договорам, кто-то получал зарплаты.

Продолжаем платить коммуналку.

На теперешние зрительские пожертвования оказываем матпомощь тем сотрудникам, кто оказался в трудной ситуации. Мы всегда находились в стесненных обстоятельствах, и посему вирус не выглядит такой уж катастрофой, но неприятен, конечно, в силу неясности ближайшего будущего.

2. Если говорить о финансовых обязательствах: ничего фатального.

3. Можно кинуть театру денег... Не то чтобы куда-то, но в нашу сторону... Но пусть это будет собственная инициатива граждан, ибо просить, объявлять сбор считаем некорректным. Во-первых, пока не происходит ничего фатального, во-вторых, у людей, возможно, есть более важные требы. Мы просили зрителей не возвращать билеты, обещая отыграть оплаченное, — прекратится же карантин, когда задачи, каковые он «оформляет», будут выполнены. Бо́льшая часть купивших билеты так и поступила. Кто же просил вернуть деньги — получил их обратно.

Материал подготовили Татьяна Джурова, Оксана Кушляева, Вера Сердечная.

Продолжение следует…