Приключения Муси в стране театра

Приключения Муси в стране театра

В ноябре-декабре БДТ выпустил все премьеры, отложенные из-за пандемии. Спектакля Эне-Лийс Семпер и Тийта Оясоо, сыгранного этой зимой всего пару раз, я очень ждала. Потому что только в спектаклях Тийта и созданного им Театра NO99 была какая-то ни на что не похожая взвесь злости, веселья и социальной конкретики, которая бодрит необычайно. Помните, как Оясоо практически перекроил эстонскую политическую реальность глобальным жизнетворческим проектом, в 2010 году создав свою политическую партию и практически выиграв выборы в парламент?

В этом издержки зрительского опыта. Ты ожидаешь одного, а встречаешь другое. Дальнейшее – путь зрительского приспособления, адаптации к новым правилам, если только ты не замыкаешься в стадии отрицания.

Сначала в «Джульетте» очень долго ничего не может начаться. И это не от привычки к историям. То, что не будет пьесы, не будет фабулы, становится понятно довольно быстро. Ожидание начала – это как бы попытка нащупать правила. И проблема, возможно, в том, что правил и нет.

Сначала на большом экране, перекрывающем сцену, возникает хоум-видео. Крохотная, негде повернуться, квартирка. Парень (Геннадий Блинов) направляет на себя камеру смартфона и сообщает, что у его подружки сегодня особенный день – первая репетиция в театре в роли Джульетты. Движение камеры: спящая фигура, сползшие с ног розовые носки, пробуждение, сонная улыбка, поспешные сборы, резким прыжком в туалет, пинг-понг реплик (парочка переговаривается текстом Шекспира, даже когда справляет нужду), почти детский эротизм, сверхкрупные планы, теснота локтей и коленок, свежесть девичьих губ, быстрый промельк чьих-то трусов…

Сцена из спектакля. Фото – С. Левшин.

Экран поднимается, открывая сцену. На ней актеры: спортивные, поджарые, в футболках и велосипедках. Сценическое пространство отграничено «чашей», напоминающей площадку для скейтбордистов. В глубине – стеклянный павильон с искусственными пальмами внутри. Джульетта по проходу движется на сцену, а ее бойфренд продолжает снимать ее перемещения на камеру. Актеры представляются дебютантке. «Я Тибальт, зол, очень зол», – неприветливо сообщает спортивный красавчик (Виктор Княжев). «Я леди Капулетти. И твоя кормилица», – говорит вызывающе яркая (доминирующая женственность) блондинка (Варвара Павлова), несколькими минутами раньше страстно целовавшаяся в оранжерее со смазливым красавчиком Ромео (Иван Федорук). Меркуцио (Сергей Городничий) говорит скабрезности, но не «по Шекспиру», а квазинаучными комментариями, касательно, например, женской физиологии. Помимо такого представления есть еще и представление музыкальное. Когда почти каждый, от Ромео до Париса (Рустам Насыров), неуклюжего здоровяка лет 30, адресует себя Джульетте каким-то музыкальным номером. Например, несвежим хитом «Терминатор Немо» группы «Ленинград» – оно и понятно, Парис сам не первой молодости. Девочка робеет, смущается от обращенного на нее внимания, эту музыку она явно слышит впервые, но старается подпевать. И понятно, что это не персонажи Шекспира, а актеры, коллеги, партнеры Джульетты знакомят ее и нас с собой.

Дальше, собственно, бал. А может, разминка, а может, тренировка актеров. Каждый, от Капулетти до Меркуцио, движется в своем каком-то рисунке. Микрофон переходит от одного исполнителя к другому. Звучит попурри из фрагментов хитов российской и западной эстрады с 80-х до наших дней: «Шелковое сердце», «Без меня тебе, любимый мой», «Позови меня с собой», «Зе руф из он файер», «Виагра», «Нирвана», «Мираж»…

М. Тотибадзе (Джульетта). Фото – С. Левшин.

Не ретро-дискотека, а как в клипах Муси Тотибадзе, где пляшет веселая золотая московская арт-тусня (см. «Танцуй, Виталик»). Минут через 15 этого рейва, постоянно поддерживающего высокий темп, лампочки и люстра БДТ начинают мигать, взмокшие артисты – стягивать футболки с рельефных торсов, а зрители в зале – свистеть и улюлюкать. И участникам спектакля ненадолго удается сделать то, что пока не удавалось никому другому в новейшей истории БДТ – преодолеть инерцию классической архитектуры здания, диктующего конвенциональное зрительское поведение.

Но здесь возникает и некий конфликт.

Если Оясоо и Семпер прогнозировали историю про то, как неопытная юная дебютантка попадает в порочные тенета театра, то в чем-то и просчитались. Потому что актриса и певица Муся Тотибадзе, ранее уже ходившая в «страну чудес» в «Синей синей птице» Олега Глушкова на сцене Театра Наций, привносит с собой в БДТ всю ту золотистую пыльцу веселой московской арт-тусни. И здесь имидж, культурный слой переигрывают роль.

В. Павлова (Синьора Капулетти / Кормилица). Фото – С. Левшин.

Но и с сюжетом не так просто. Авторы спектакля постоянно перескакивают из одного эстетического измерения в другое. И это не какие-то ряды. А словно сами они не решаются избрать определенный способ коммуникации со зрителями, с актерами и потому пробуют то так, то этак.

Есть «ряд», где разыгрываются большими кусками сцены из Шекспира. И хотя, в общем, понятно, что это не герои пьесы, а персонажи спектакля, актеры выясняют между собой отношения текстом Шекспира, его диалогами, но все равно в этом есть какая-то глобальная инерция интерпретаторства. Единственная, пожалуй, выдающаяся из этого скучного ряда сцена – это ссора «Ромео» и «Джульетты» после ночи, проведенной вместе. Потому что красавчику, затащившему девочку на свой диван в гримерке, теперь не терпится смыться, а она это понимает и жестоко разочарована.

Есть «реальный» ряд – на экране. В нем Ромео в отставке, Гена Блинов, тревожно поджидает свою подругу, не пришедшую ночевать в их «шалаш». Ушедшая в себя, напряженная девушка, парень, который почти насильно пытается склонить ее к сексу, сопротивление, разрыв... все это – через экран смартфона.

Сцена из спектакля. Фото – С. Левшин.

После антракта, собственно, «театр». И здесь противные клоуны в ярких псевдоисторических тряпках, все те же Варвара Павлова, Руслан Барабанов, Рустам Насыров, страшно наигрывая, разыгрывают сцены пьесы в духе маски-шоу: ссора Джульетты с родителями, приход Париса и т. д. Мусю Тотибадзе с ее героиней при этом оставляют за рамками игры, она продолжает существовать по своим правилам, разыгрывая собственный ряд эмоций, связанных с разрывом с Ромео-1 и разочарованием в Ромео-2 (кстати, совершенно исчезающем с горизонта событий).

И если это своего рода критика авторов спектакля в адрес «театрального театра», то с эстетической точки зрения ее не назвать особенно свежей.

Пространство тоже меняется: вогнутая чаша «скейтбордной» площадки затянута драпировками, меняется свет, полыхают на заднике неоновые буквы «Джульетта», все располагает к фантазмам – например, появлению навевающего жуть женского кордебалета в красных колготках, этаких мстительных виллис, готовых вовлечь в свой хоровод Джульетту.

Г. Блинов (Ромео-1). Фото – С. Левшин.

Но в итоге спектакль все равно интересен. Не как рассказанная история про то, как девочку перемолол театр, а как молодежная реплика «Алисы», пусть и без затягивающего погружения в колодец сознания. Как мое личное воспоминание о тех праисторических временах, когда Могучий ставил «Кракатук» в цирке с тоже рыжей гимнасткой Машей.

В заблудившихся внутри себя спектаклях все равно есть что-то обаятельное. Наверное, потому что внутри них чувствуется всегда сложная внутренняя жизнь театра, конфликт его внутренних течений, игра замысла и случая.