Девушки с топорами всегда правы?

Девушки с топорами всегда правы?

В 2024 я впервые оказалась в жюри Фестиваля театров малых городов России. Но как-то, в Новороссийске, в 2018-м, была на нем как журналист.

Нынешний, двадцать первый, фестиваль, стал характерным событием нашего времени, отражающим то, как искусство помогает (или не помогает) справляться с реальностью. Организатор фестиваля, по традиции, – Театр Наций, при поддержке Министерства культуры РФ, фонда Евгения Миронова «Театральные инициативы» и властей Башкортостана.

«Малые города» – один из самых представительных из немногих оставшихся театральных форумов страны. Да, в конкурсной программе нет спектаклей из столиц и мегаполисов, – но выбрано самое важное, что поставлено серьезными режиссерами с самоотверженными труппами. Потому что, если ты работаешь в театре малого города или даже села, – значит, ты уже немного безумец. В самом лучшем творческом смысле.

Программа, отобранная экспертным советом (Алла Михалева, Оксана Ефременко, Анна Банасюкевич, Александрина Шаклеева), оказалась сильной и разнообразной; лишь пара-тройка спектаклей показались как будто не фестивальными.

Существеннее всего для меня был вопрос о том, как театр отражает наше время, зачем он вообще сегодня.

Полнее всего на него ответили три спектакля, которые лично для меня претендовали на гран-при в малой форме. Все они – по современным текстам, все вскрывают те или иные грани реальности.

«Платон» Новокузнецкого драмтеатра: картина неправедного суда. Алексей Житковский написал (по диалогам Платона), а Максим Соколов поставил страшный и универсальный текст о погибающем праведнике: Сократ в Афинах осужден и выпивает свой яд. Этот спектакль, неспешно разворачивающийся под нойзовый саунд, похож на выступление подземного хора, с солистом-Сократом, словно держащим неспешный отчет за свою земную жизнь, говорящим праведное – и невозможное: о правах, о демократии, о свободе.

Восемь артистов в черном линейно «впечатаны» перед аудиторией в неподъемные от земли ботинки; над каждым висит черная глыба, дамоклова скала. А Андрей Ковзель в роли Сократа, в центре этой линии, – босиком, и не глыба висит над ним, но он сидит на ней. Сидит – и размышляет вслух, независимо и дерзко. Эта свобода обреченного и есть последняя свобода. А окружающие его существа, страшно раскачивающиеся, порой кричащие, порой говорящие, частично словно опаленные пламенем, адские шахтеры – те души, которые еще не прошли через горнило перерождения.

«Платон» Новокузнецкий драматический театр. Фото – архив фестиваля.

Но и Сократ не остается в позиции превосходства. После блестящих речей свободного и обреченного человека о смирении перед своим незнанием он спускается с камня – слепым. Он уравнивает себя со стоящими на земле; он уходит ощупью. Слепота эта – незрячесть не столько Эдипа, сколько Тиресия. Спектакль, с его яркими сценическими средствами (кровь на обнаженном торсе, дым из ушей судьи, посыпание пеплом головы, крики горюющей жены), ставит вопрос о возможностях мистериальной драмы в современном театре. И, конечно, вопрос о том, что делать хору, если солист умирает.

Андрей Ковзель получил приз фестиваля за лучшую мужскую роль.

Другим важнейшим спектаклем для меня стал «Алло, мама!» глазовского театра «Парафраз». Дамир Салимзянов написал и поставил историю по мотивам шварцевской «Золушки». И сделал главным мотив сиротства. Сиротами здесь оказываются не только Золушка, но и принц, и золушкины сестры. Нарастающая мысль спектакля – о том, что невозможно, разрушительно жить прошлым. Блестящий король, демократ и душка (Владимир Ломаев), застыл в своей печали об умершей королеве, «Любови Единственной», и в полузабытьи поет посвященную ей «Девочку пай» (работа с поп-контентом – отдельный пласт спектакля!). Да и все взрослые, забыв о детях, погружены в свою печаль. А детям, кроме своих забот, еще и старших вытаскивать из этого всего…

Это очень смешной, и очень грустный, и смелый спектакль. Деньги Сказочного королевства тратят на всякую опасную чушь бездельники-волшебники; магические меньшинства обижаются на все что угодно («Гоблины просят запретить слово “блины”, поскольку это оскорбляет их чувства»). Но самое печальное, что именно волшебники помогают поколению старших окончательно впасть в тоску по умершим, изобретя волшебные телефонные будки для разговоров с мертвыми.

И только силой бога / драматурга из машины эта связь разрывается, и родители пробуют вернуться в жизнь. Ах да, работают и усилия молодого поколения, конечно. Сестры Золушки, философствующие аниме-двойняшки, готовы изрубить ностальгические волшебные телефоны. Они произносят важнейшую фразу: «Девушки с топорами всегда правы».

Почему-то немало будет на фестивале героев с топорами…

Спектакль «Алло, мама!» был отмечен специальным призом главы Республики Башкортостан.

Гран-при в малой форме получила няганская «Калечина-малечина» по роману Евгении Некрасовой. Этот мифопоэтический текст о слегка аутичной девочке режиссер Сойжин Жамбалова превратила в динамичное игровое повествование о маленькой разбойнице; главная героиня Катя (замечательная Мария Васильева) оказалась вовлечена в страшную историю с участием кикиморы и другой древней живописной хтони (художник спектакля – Надя Скоморохова). Этакие постсоветские Малыш и Карлсон. Спектакль тоже работает с темой прошлого и травмы, с тем, как невзрослые взрослые калечат своих детей, и как те «катятся-колошматятся», прорастают-пробиваются сквозь травмы, словно трава.

«Калечина-малечина». Няганский театр юного зрителя. Фото – архив фестиваля.

Атмосфера спектакля отражает многослойную идентичность современного человека. Бетонные стены; живописные и жуткие существа в кокошниках – из коллективного бессознательного; смартфоны, – а вот и школьная советская форма и желание учительницы танцевать на переменах вальс, ведь «интэрнэт убивает всю женственность и культуру»!.. Но, конечно, некоторые взрослые пострашнее фольклорных чудищ. С помощью историй из детства самих артистов – комичных и смешных – история подключает тебя вживую, бьет под дых узнаванием (например, девочка разбила статуэтку и страшно боялась: «Я собрала Ленина в пакетик и закопала его»). А сама ткань романа на сцене комически остранена, все чуть потешные, и это делает возможным переживание его сюжета, смеховое снятие остроты конфликта.

Тема взаимоотношения поколений, взгляда в прошлое, неожиданно раскрылась и в спектакле прокопьевского театра «Фрекен Жюли», по Стриндбергу. Режиссер Дмитрий Акриш удваивает историю: на одном конце белого стола кипят страсти молодых, а с другого конца за ними вдумчиво, сострадательно, со стыдом наблюдают их пожилые версии. Все выжили, но стало ли от этого лучше?.. Заканчивается спектакль словами стариков о примирении с прошлым, о прощении.

Также с темой памяти и возможности примирения работал режиссер Артём Терёхин в лаконичном спектакле березниковского драмтеатра «За белым кроликом» (драматург Мария Огнева): родители и подруга убитых девушек оказываются перед сложнейшей задачей очиститься от чувства вины.Прощением, неожиданно, заканчивается и «Гроза» Стерлитамакского русского драмтеатра в постановке Юрия Печенежского: живая, бойкая Катерина – до того, как бабочка, бившаяся о стены выстроенного на сцене павильона – обнимает каждого героя на прощание.

Приз «Надежда» получил спектакль «Тихий свет» театра «Доминанта» из города Губаха Пермского края (текст Романа Козырчикова, режиссер Дмитрий Огородников). Маленький театр отважно пустился в исследование герметичного социума, где и пришедшего мессию не распознают, и изводят друг друга любовью – ненавистью – подозрением, все стремясь и стремясь к несбыточному. Сидя за столом у дома, нелепые герои истории обретают трагизм, постепенно признаются в безнадежности своих стремлений и даже видят что-то вроде чуда. Но чуда не произойдет.Артисты подкупали естественным, очень подлинным существованием в этом достоевско-безвыходном заброшенном пространстве.

В «Тихом свете» заявлен другой лейтмотив фестиваля, поколенческий: часто герои спектаклей – бывшие рокеры; те, кто любил или играл рок-музыку. «И стал делать деньги вчерашний бунтарь и вчерашний певец», – и дело даже не в капитализме, а в отказе от идеалов. Рок-музыка становится символом ностальгии по себе минувшему, себе правильному.

«Тихий свет». Театр «Доминанта». Фото – архив фестиваля.

Так, именно рок-музыка стала для меня ключом к «Дяде Ване» Анатолия Праудина (Серовский театр драмы): три полноватых героя, скучающих по прошлому и потерявших себя в настоящем, наяривают рок в фантазийной усадьбе, воссозданной на сцене в изобилии дерева (несмотря на все слова Астрова об экономии леса). И дядя Ваня становится героем сегодняшнего дня, человеком в кризисе среднего возраста, который пьет и ностальгирует. Лучом света в этом царстве оказывается тоненькая беленькая Соня – наивная, но не гротескная, честно до юродства переживающая реальность: Софья Белова получила приз за лучшую женскую роль.

В «Короле Лире» из Нижневартовска (режиссер Татьяна Родина) старшее поколение также ищет себя в рок-музыке; а Корделия, например, оказывается шутом: очень интересно, но не совсем логично.

Еще одним лейтмотивом фестиваля стали культурные конфликты. Так, вопрос идентичности и судьбоносного выбора определяет сюжет спектакля альметьевского театра «Ул әле өйләнмәгә ниде / Не был женат» (режиссер Айдар Заббаров). Главный герой, влюбленный в русскую девушку и даже приживший с ней двоих детей, все-таки выбирает потом брак с татаркой. Спектакль, с его острой игровой манерой существования и грандиозной сценографией, взял на фестивале гран-при в большой форме.

Конфликт исламской традиционной культуры и советской идеологии стал центральным в спектакле Башкирского драматического театра из Стерлитамака «Гульнара» (режиссер Ильсур Казакбаев, по повести Флорида Булякова). История просветительницы раннесоветского времени оказалась неожиданно тревожным рассказом о том, как ради сиюминутных идеологических увлечений люди идут против вековых идеалов: именно здесь впечатляет образ девушки в белом с топором – учительницы, которая ради идеи светского образования готова идти разрушать мечеть. Яркий, масштабный, отказывающийся от бытоподобия спектакль получил спецприз губернатора Челябинской области.

«Гульнара». Стерлитамакский башкирский драматический театр. Фото – архив фестиваля.

Самым, пожалуй, неожиданным спектаклем фестиваля стал «Старик и море», поставленный Петром Незлученко в Новоуральском театре как перформанс со сложно устроенным присутствием зрителя (словно на дне моря), с изысканным светом и звуком (постоянно звучащее вживую речитативное русалочье многоголосье, композитор Сережа Сирин). Светлана Баженова переписала текст Хэмингуэя: это разговор мальчика и остова огромной рыбы, которую он тащит и тащит к воде. И старик Хэм становится уже не певцом сильного, не сдающегося человека, – а философом, который признает свое поражение. Из этого интертекста, из смены точки зрения, из финальных реплик о смирении и «Как хорошо, что нам не приходится убивать звезды!» – возникает совсем непривычная история. О том, что уже не очень ясно, кто за кем охотился. О том, что субъект и объект меняются местами. О том, что настойчивость старика с какой-то точки зрения ничуть не лучше обсессии капитана Ахава. Кто здесь учитель и кто ученик? Разве этот старик учит мальчика? А имеет ли на это право мертвая рыба?.. Этот спектакль получил диплом Ассоциации театральных критиков.

«Старик и море». Новоуральский театр музыки, драмы и комедии. Фото – архив фестиваля.

Если подытоживать основные мысли и образные лейтмотивы фестиваля, получается очень по-достоевски. Очевидны неизбывные, тяжелые конфликты поколений и культур; можно ли с ними справиться с помощью топора, то есть насилием?..

Искусство отвечает - нельзя.