Искусство договариваться

Искусство договариваться

«Pulsе» организовал Челябинский Молодежный театр, который в последние годы потихоньку становится форпостом нового театра в Челябинске. Во многом с помощью современной пьесы и образовательных программ.

Из приглашенных проектов в фестивале приняли участие ЦИМ с «Совместными переживаниями» Вики Приваловой и петербургский театр «На вынос» со своим сериалом «Poe. Tri», всякий раз адаптируемым к новой местности. В «Совместных переживаниях» зрители прошли необычную рассадку на Камерной сцене — в виде круговой спирали, от центра к окраине и получили в руки по карточке с «репликой», которую можно было вставить, когда загорался зеленый свет. Некоторые монологи о первой любви звучали от лица актеров, затерянных в зале среди зрителей. Некоторые — в записи, от лица непосредственных героев, чьи монологи Вика собирала вместе с драматургом Евгением Казачковым. Когда загорался красный, можно было поделиться собственным воспоминанием о первой любви, продолжить ассоциативный ряд. И хотя немногие решились поделиться, воздух спектакля казался заряженным тем, о чем молчали, что вспоминали зрители.

«Poe. Tri» театра «На вынос» во многом оказался тестовым для челябинцев предприятием. В истории этого променада, где участники совершают прогулку с тем или иным поэтом по памятным местам, связанным с его биографией, были «серии», когда среда оказывалась откровенно недружелюбной к участникам, возникали вполне агрессивные интервенции извне или внутри групп, не получающих явных художественных стимулов, возникали акции саботажа. Но прогулка по спальному району, где живет поэт Ян Любимов, прошла в интонации едва ли не всеобщего умиления. Знакомство с поэтом проходило опосредованно: в течение часа мы читали его стихи, заметки — вслух или на асфальте. Всматривались во вроде бы безликую среду гаражей, магазинов, детских площадок, а среда всматривалась в нас, «кричала» словами и пиктограммами граффити — на заборах, асфальте, гаражах. В финале появился сам Ян, щуплый, в тапках на босу ногу и с тамтамом, во дворе общежития, где он живет, читал стихи и танцевал. А его однокурсники выкрикивали его стихи, стоя на балконе. В гости к поэту попасть не удалось (строгая пропускная система). Но некоторые активные участники прогулки все равно рванули в ближайшую «Пятерочку» за печеньем для поэта.

«Poe. Tri». Театр «На вынос». Фото — И. Шутов.

Использовать разные инструменты вовлечения пробуют и в Челябинске. Например, курс Игоря Бармасова прямо в Челябинском институте культуры создал реди-мейд среду, небольшую анфиладу комнат, где на стене — коврик с оленями, а на полках — банки с домашними заготовками, где можно полистать семейный фотоальбом и послушать голоса стариков, рассказывающих о своем прошлом, о своих семьях. Пройдя через комнаты, попадаешь уже в аудиторию, где и происходит действие «Старосветских помещиков», поставленных этюдным методом, с музыкальными зонгами в исполнении группы «Скрипучие двери». Заявка интересная. Но естественность среды и условность театра явно конфликтовали между собой.

«Animals» по мотивам «Звериных историй» Дона Нигро «Новой студии Алексея Тетюева» оказался зловещей футу-драмой о природе власти, биологической, социальной несвободе. Местом действия стал полуподвальный бар с наглухо задраенными дверями и окнами, пространство тюрьмы и клаустрофобии, в которое зрители попадали под надзором «конвоира», свирепого здоровяка-арканарца в коже и цепях. Миниатюры Дона Нигро, грамотно скомпонованные, здорово сработали на тему, но и здесь естественная среда, темная, замкнутая, недружелюбная, не слишком сочеталась с градусом выразительности актеров-любителей.

Для меня главными событиями стали собственные проекты фестиваля, сделанные в полевых условиях (Молодежный театр сейчас на ремонте) и показавшие высокий уровень мобилизации как режиссеров, так и административных служб театра. Все три работы были сделаны в экспресс-режиме. И, в общем, понятно, что современный режиссер, особенно режиссер сайт-спецификов — это прежде всего классный организатор. Он работает не с отвлеченными образами, а договаривается с людьми, с пространством, с техникой, не имеющими отношения к сцене. Эскиз москвича Егора Матвеева «Искра» был задуман как экскурсия на предприятие, в сталелитейный цех. И вот за три часа до начала выяснилось, что сталевары не могут принять нас на своей территории — в силу требований техники безопасности. И действие пришлось срочно переносить туда, где занимаются деревообработкой. Жанр мокьюментари заискрил абсурдом. И без того в текстах, которые говорили актеры, реальная производственная лексика комбинировалась с откровенно фейковым «гоном». «Рабочие», юноши в комбинезонах «с иголочки» и девушки с декоративным мейкапом, показывали нам, как работают станки, между делом попивая шампанское из высоких бокалов и проводя для зрителей сеанс коллективной медитации.

«Plastic arts». Режиссер А. Черепанов. Фото — И. Шутов.

Другой эскиз на предприятии, но бывшем, сделал Александр Черепанов. Челябинск — заводской город с обширной промзоной, при желании здесь можно найти массу выведенных из эксплуатации предприятий, которые можно превратить в арт-кластеры. «Plastic arts» был заявлен как перформанс без актера. Темой его стала экология. Из металлической канистры выбралась актриса в дизайнерском костюме из оберточной бумаги и целлофана. «Дух помойки», сурово глядя на зрителей, выкатил еще две канистры с надписями «бумага» и «пластик», тем самым стимулировав зрителей на раздельный сбор мусора, куча которого была заранее подготовлена здесь же. Мусор рассортировали примерно за пятнадцать минут, после чего все такой же суровый «дух помойки» ушел обратно в свою канистру.

В «Чертовом вербатиме» Лизы Бондарь, спектакле для одного зрителя на колесе обозрения, ты садишься в кабинку, включаешь приготовленную там рацию или мобильник и, пока совершается круг, слушаешь монолог. Три круга — три онлайн-истории про насилие или травму, рассказанные актерами Молодежки. Ты не знаешь, кем именно: в отличие от железнодорожной задушевности, собеседник, носитель опыта остается невидимым. Задана пространственная дистанция, благодаря которой ты можешь отстраниться, даже выключить переговорное устройство, или подключиться, дать обратную связь. Каждая из историй завязана на Челябинск. Ведь ее герои — люди, родившиеся, живущие или работающие здесь. Поэтому в текстах, скомпонованных Сергеем Давыдовым из статистических данных (челябинская экология, смертность, статистика самоубийств) и личных рассказов, заданы масштабирование, игра планов. Контрастный эффект производит и среда: ты взмываешь над нарядным, сияющим вечерними огнями городом, но не перестаешь видеть окутывающий его смог; влюбленные парочки садятся в соседние кабинки «колеса» с заказанными туда же шампанским и фруктами, а в ушах звучит история про боль и несчастье, из числа тех, что иногда не расскажешь самым близким.

«Чертов вербатим». Режиссер Е. Бондарь. Фото — И. Шутов.

Больше всего в путешествии в Челябинск меня радостно удивило то, что город и зрители оказались открыты для всевозможных активностей и совместных переживаний. Почему-то ни разу ни на обсуждениях спектаклей, ни после лекций о новом театре, которые мы читали с Анастасией Паукер, ни раздалось суровое: «Почему вы называете ЭТО театром?» И только дотошные, много читающие актеры Молодежки подходили с просьбами разъяснить терминологические дефиниции.

Организационный уровень, несмотря на то что для главного режиссера Ивана Миневцева, директора Галина Братышевой, этот фестиваль стал первым в истории Молодежного, оказался на высоте. Воде бы катастрофические предлагаемые обстоятельства вроде экстренной смены локаций «Искры» показали высокую степень самоорганизации. Что ж, все оказалось к лучшему: в деревообрабатывающем цехе прекрасно пахло стружкой, а «сопротивление материй» внутри текста сыграло на абсурдистскую природу этого мокьюментари.