«Тихий час» Екатерины Мигицко и Бориса Павловича
Сяпа-сяпа
Спектакль «Тихий час» идет днем, освобождая место для вечерних показов в театре «На Литейном». Зимний день в Питере подчас как вечер – еще не рассвело и уже не рассветет. В дневных сумерках так приятно вздремнуть в троллейбусе, метро, театре. Но на «Тихом часе» никак не получится погрузится в сон. Потому что вы все время будете менять места действия, где-то сидеть, где-то танцевать, слушать.
Спектакль – совместный проект У театра – профессионального театра глухих и слабослышащих с театром «На Литейном». Актеры разных театров внутри одного сочинения, которое идет одновременно и на жестовом, и речевом языке. Лаборатория придумывания спектакля называлась «ГАП», в переводе с жестового – «Я буду», как пишут в программке. «У театр» появился в 2023 и состоит из выпускников курса Екатерины Мигицко в РГСАИ – специализированной академии искусств. Театр слабослышащих и глухих имеет в запасе спектакль «Как это сказать» и иммерсивную прогулку на русском жестовом языке «Ощути науку» по выставке в Манеже «Политехнический музей: создавая настоящее». Обещают, что даже если вы не владеете РЖЯ (русским жестовым языком), то все поймете. Я не владею РЖЯ, но считываю значение бытового жеста. Поэтому шла на спектакль, не страшась его не понять. Театральный язык обладает универсальностью: даже если не услышишь или не увидишь, что-то поймешь и оценишь. Режиссеры Борис Павлович и Екатерина Мигицко создали спектакль как путешествие по мирам снов: зритель переходит из одной локации в другую, и каждая из них становится отдельным сном.
Фото – Сергей Рыбежский.
Задавая нам вопрос, что такое сон, актеры записывали ответы в блокноты, потом мы смотрели на практическую реализацию снов: сон – забвение, сон – мечта, сон – отдых. Актеры разматывали перед нами ленту с вопросами, как бегущую строку или подстрочник к своему молчанию: «Запоминаете ли вы свои сны? Нравился ли вам тихий час в детстве? Спите ли вы днем? Какой ваш самый запоминающийся сон? Верите ли вы в вещий сон?». Мы погружались в их сны. Просто сны людей. Веселых, раскрепощённых, желающих с нами поговорить о снах и мечтах, а не об особенностях произнесения или восприятия.
Стильный спектакль, где все актрисы в платьях жемчужного цвета разных оттенков, туфлях на каблуках, а актеры в модных костюмах светлых тонов. Художник-постановщик Ольга Павлович нескольким штрихами подчеркнула общее настроение – роскошь, умиротворение, красота. Городские фланеры или летние люди на оживленной вечеринке по случаю премьеры. Они всматриваются в нас, улыбаются. Мы всматриваемся в них, пытаемся понять.
Спектакль состоит из цепочки снов-этюдов, эпизодов, связанных между собой скорее идеей места, чем сюжетом. В зрительном зале разыгрывают сны о больших красивых пространствах или сны о театре. В фойе с колонной – сны о танцах. В буфете – сны о встречах и свиданиях и о попытках найти язык взаимопонимания. Эту главную тему в совместном спектакле нельзя обойти, но раскрывают ее тоже через сон-явь, сон-мечту. Объединяющим элементов становится «Moon River» Генри Манчини из фильма «Завтрак у Тиффани». Она звучит в том или ином виде в каждом пространстве: то ее ставят фоном к появлению актрисы в образе Одри Хеберн, то на виниловом проигрывателе, который выносит очередной мечтатель. Диегитическая «Moon River», та которую слышат не только зрители, но и персонажи внутри сюжета, определяет настроение для нас всех.
Какое-то время я еще буду ассоциировать «Moon River» только с этим спектаклем, а не с «Завтраком у Тиффани». Ближе к финалу эта мелодия, навязчивым рефреном сопровождавшая весь спектакль, была исполнена хором актеров театра На Литейном и как-то перестала раздражать. Появление трех Одри Хеберн в узнаваемых коктейльных платьях из фильма вызвало уже улыбку. Сон как мечта. Те, кто не мечтал увидеть себя на Нью-Йоркской улице с круассаном и кофе возле магазина «Тиффани», наверное, много упустил. Хотя есть и другие мечты-сны. Сны о возвращении умерших близких, о летнем море, о страхе провала в неизвестной пьесе, когда ты актер не знаешь ни своих реплик, ни партнершу.
Фото – Сергей Рыбежский.
Спектакль говорит с нами на понятном языке, хоть и использует жестовый. Пригодится способность воспринимать театр не только на сцене – за рядами кресел видеть море. А в многократном восклицании «А» с разной интонацией расслышать интеллектуальный диалог.
В одном эпизоде молодой человек отчаянно и возвышенно что-то показывал девушке в красивом платье, раз за разом разводил руками, поднимал их вверх, открывал рот и смеялся, губы его складывались какие-то слова, но пока не очень для меня различимые. А девушка смеялась, кивала и говорила: «я тебя не понимаю, я тебя не понимаю». Но выглядели они счастливыми и гармоничными. Ее смех, его взмахи руками, все хорошо. Пока кто-то не решил вмешаться и объяснить парню, что она его не понимает и нечего приставать. Случилась драка. Прямая отсылка к нашему восприятию: мы думаем, что язык жестов для нас непонятный, мы не стараемся прочитать по губам, что они говорят. Мы (ну ладно, я) смущенно отводим взгляд, когда видим глухих. Почему? Страх быть непонятым или страх не понять другого. Жестовый язык развивается как любой другой, там есть сленг и привычные нам жесты, означающие для всех нас одно и тоже. В другом эпизоде актриса вдруг заговорила на языке «сяпа-сяпа». Все, что она произносила, состояло из повторов этих двух слов. По-разному интонированные, они уже могли складываться в какие-то предложения. Казалось, еще чуть-чуть и начнешь понимать. Оказалось, что именно как «сяпа-сяпа» слышит речь слабослышащая актриса. Что-то детское в этих словах подкупало искренностью и незамысловатостью. Почему бы «сяпа-сяпа» не стать универсальным языком? Если бы основным достижением человека стала способность понять другого, мы были бы счастливее.
Взгляд тишины
Непонимание и его преодоление становится базовым сюжетом «Тихого часа», организованного на взаимодействии глухих и слышащих актеров друг с другом и со зрителями.
Спектакль Екатерины Мигицко и Бориса Павловича начинается с вешалки, точнее, с гардероба. Мы сидим на банкетках, вперемешку, слышащие и не слышащие, и с помощью артистов-медиаторов, среди которых как артисты на Литейном, так и артисты У, выбираем наугад номерок и из-под висящей на вешалки куртки или пальто распаковывается актер вместе со своим сном: про надувной дом, про то, как надо совершить во сне выбор, кого спасти из членов своей семьи.
Медиаторы переводят на жестовый язык сны слышащих глухим, сны глухих речью – слышащим. Меняются функциями в попытках освоить базовый «алфавит» РЖЯ. После нас разделят на две группы, одна со своим проводником отправится в буфет, другая останется в зрительном зале театра, где уже уютно посапывают и похрапывают «спящие» актеры. Потом мы поменяемся местами, а в финале соединимся с другой группой в фойе театра.
Из буфета уже доносится уютный и будоражащий запах свежей сдобы. Столики уставлены всевозможными десертами, закусками и фруктами. Но угоститься не получится – вся еда не настоящая. Во сне мы часто не можем получить желаемое, как не может добиться исполнения заказа у двух симпатичных официанток молодая пара, пришедшая вместе с нами в этот ресторан.
Фото – Сергей Рыбежский.
Чудесная актриса-билингва (Ангелина Варганова), ставшая нашим проводником, расскажет о том, как она, слышащая девочка, впервые оказалась в школе для глухих детей, и о том, как ее это напугало. А потом она выучила этот язык, научилась говорить на нем, обзавелась глухими друзьями и теперь не знает точно, какому миру она принадлежит, и поэтому ее статус «В активном поиске».
«Завтрак у Тиффани», не тот, который кино, а тот, который написан Труменом Капоте, тоже про человека, который пытается найти свое место в мире, стать собой.
А надо ли искать?
Актриса наденет черную шляпку с закругленными полями «от Одри Хепберн», почти полностью скроющую ее лицо, и покинет театральный буфет, оставив нас наедине друг с другом, с собой и с неполнотой нашего понимания.
Теперь спектакль невозможно услышать целиком. С этого момента глухие зрители перестанут слышать обычных актеров, зрители со слухом – актеров глухих и слабослышащих. Актеры – друг друга, но это уже, конечно, игра. Неполнота понимания – закон, в котором спектакль сделан.
Вас, не вас лично, конечно, а молодую пару за соседним столом, готовы обслужить две предупредительные официантки. Но ни еду, ни напитки они почему-то не несут, а только умиленно улыбаются и кивают посетителям, застыв у барной стойки. Пара проявляет признаки нетерпения, раздражается всё больше, пока не обнаружит, что салфетки, которыми сервирован их столик, вполне съедобны, и примется с аппетитом их уплетать.
Затруднится и коммуникация между двумя симпатичными официантками (Татьяна Напалкина и Ольга Иванова). Слышащая весьма настойчива в своем стремлении рассказать про себя, маленькую актрису с маленькими ролями. И даже фамилия у нее какая-то маленькая – «Тележкина». Но ведь если твоя партнерша в этот момент повернулась спиной, то едва ли она тебя услышит. Зрение становится эквивалентом, функцией слуха. Для того, чтобы тебя услышали, надо поймать и привлечь взгляд. Надо научиться слышать глазами. А говорить – всем телом.
Фото – Сергей Рыбежский.
Влюбленным же не нужен слух, потому то у них есть язык взглядов или прикосновений.«Я тебя не понимаю», - восторженно говорит девушка из другой, ворвавшейся в буфет пары, впившись глазами в лицо своего партнера, пока тот что-то гиперэкспрессивно жестикулирует всем своим телом.
Я не понимаю, о чем рассказывает официантка Таня своей партнерше. Но, возможно, я смогу что-то прочитать по лицам неслышащих зрителей? Спектакль становится еще и наблюдением за наблюдающими.
В финале этой части под «Moon River» двери буфета распахнутся и всех нас вместе с актерами, Одри, музыкой, скафандрами, салфетками и чемоданчиком-проигрывателем унесет в открытый космос, а, может, открытое море театральных этюдов-снов про детство, про потерю близкого, про забытые тексты ролей, про попытку установить понимание между партнерами по сцене, репетирующими эпизод, кажется, «Медведя», и преодолевающими тиранию своих режиссеров. А серебристый свет, заливающий зал, возможно, и есть та самая лунная река.
Развернутый в фойе театра финал спектакля – сказочное дефиле актеров в элегантных коктейльных платьях и жемчужно-серых костюмах, только что плававших в море русалок и фантастических рыб. Артисты, под немного тревожную музыку понимающиеся и опускающиеся по лестницам, их тени, отбрасываемые на стену, образуют живой динамичный человеческий поток. Эта человеческая река течет непрерывно. Голоса глухих и слышащих в какой-то момент сольются в хор, чтобы исполнить все ту же «Moon river», к которому можно присоединиться на жестовом языке. Ведь мы уже знаем, как звучит «я тебя люблю», или «мир», или «лунная река».
Комментарии
Оставить комментарий